— Странно, — проговорила леди Хелен, появившись в дверях ванной комнаты. — Соседка говорит, что Тины нет уже два дня, а она не взяла с собой косметику. Не взяла вечерние платья, а все обычное, каждодневное исчезло. В ванной полно жутких накладок для ногтей. Почему она их оставила? Так не бывает.
— Возможно, у нее были другие, — отозвалась Дебора. — Возможно, она уехала за город. Возможно, она поехала туда, где нет нужды в вечерних платьях и накладных ногтях. Скажем, на Озера. Или в Шотландию удить рыбу. Навестить родственников на ферме.
Сначала Дебора сама не поняла, что говорит, зато отлично поняла леди Хелен.
— Например, в Корнуолле, — сказала она и кивком головы показала на карточку у Деборы в руках. — Это что?
Дебора посмотрела:
— Два телефонных номера. Возможно, один принадлежит Мику Кэмбри. Мне переписать их?
— Конечно. — Леди Хелен подошла поближе и глянула на карточку через ее плечо. — Эта Тина мне нравится. Вот я так занята своей внешностью, что даже помыслить не могу куда-нибудь отправиться без косметики. И вот она. Женщина, которая хочет все или ничего. Или совершенно безразличная к тряпкам, или одетая…
Леди Хелен умолкла. У Деборы пересохло во рту.
— Хелен, она не могла убить его.
Говоря это, она ощутила очевидный дискомфорт. В конце концов, что ей известно о Тине? Ничего. Их соединял всего один разговор, из которого известно о Тинином отношении к мужчинам, приверженности к ночной жизни и страхе перед старостью. Однако зло всегда чувствуется, как бы люди ни старались его скрыть. В Тине этого не было. Но, думая о смерти Мика Кэмбри и о факте его присутствия в жизни Тины Когин, Дебора теряла уверенность в своих ощущениях.
Почти автоматически она открыла папку, словно желая удостовериться в невиновности Тины. На будущее — было напечатано поперек первого листа. Дальше были бумаги, сшитые вместе.
— Что там? — спросила леди Хелен.
— Имена и адреса. Телефоны.
— Список ее клиентов?
— Не думаю. Посмотри. Имен сто. И не только мужских.
— Список адресатов?
— Наверно. Есть еще расчетная книжка.
Дебора вынула ее из пластикового мешка.
— Посмотрим, — сказала леди Хелен. — Интересно, сколько она зарабатывает? Может быть, мне тоже поменять работу?
Дебора читала номера счетов, потом посмотрела наверх, где стояла фамилия.
— Это не ее, — сказала она. — Это Мика Кэмбри. И чем бы он ни занимался, это было очень выгодно.
— Мистер Алкурт-Сент-Джеймс? Мне приятно видеть вас. — Доктор Элис Уотерс встала со стула и жестом отослала ассистента, который проводил Сент-Джеймса в ее кабинет. — Мне показалось, что я узнала вас в Ховенстоу сегодня утром. Однако там совсем не было времени. Что привело вас в мою берлогу?
Ее безоконный кабинет в самом деле напоминал берлогу. Здесь было очень много книжных полок, не считая древнего стола-бюро с убирающейся крышкой, институтского скелета в противогазе времен Второй мировой войны и огромного количества научных журналов. Оставалась лишь узенькая тропинка от двери к письменному столу. Резной стул с узором из птичек и цветов, стоявший рядом, не вписывался в обстановку и больше подходил столовой в каком-нибудь загородном доме, чем отделу судебной медицины, но доктор Элис Уотерс, крепко пожав Сент-Джеймсу руку, жестом предложила ему сесть как раз на этот стул.
— Занимайте трон, — сказала она. — Примерно 1675 год. Тогда делали отличные стулья, правда, немного перебарщивали с украшениями.
— Вы — коллекционер?
— Отвлекает от работы. — Она уселась на свой стул с поцарапанной кожей, местами скукожившейся и неровной, и стала переворачивать бумаги на столе, пока не обнаружила небольшую коробку с шоколадными конфетами, которую предложила Сент-Джеймсу. Пока он делал выбор, она, наблюдая за этим с большим интересом, тоже взяла конфетку и с удовольствием истинного гурмана вонзила в нее зубы. — Как раз на прошлой неделе читала вашу статью. Никогда не думала, что буду иметь честь встретиться с вами лично. Вы приехали из-за того, что случилось в Ховенстоу?
— Из-за убийства Кэмбри.
Сент-Джеймс видел, как у нее за очками в тяжелой оправе брови полезли на лоб. Покончив с шоколадом, доктор Уотерс вытерла пальцы об отворот своего халата и вытащила папку из-под африканской фиалки, которую, судя по ее виду, не поливали уже целую вечность.
— То неделями ничего, а то два трупа за два дня. — Она открыла папку, проглядела бумаги и закрыла ее. Потом потянулась за черепом, усмехавшимся им с полки, и достала свернутую бумажку у него из глаза. Похоже, ей пришлось показывать ее уже не один раз, судя по карандашным пометкам и большому красному «X».