Фредериксон жадно ухватился за ответ друга:
— Как и у мадам Кастино, правда?
— Правда.
— В жизни ей досталось.
— Бывает и хуже. — кисло заметил Шарп.
— Бывает, конечно. Только у неё бытьё — не мёд. Семья погибла, поместье на ней, а она не жалуется. Сильная женщина.
Шарп сделал попытку сменить предмет беседы:
— Сколько, по-вашему, нам ещё идти по оврагу? Километр, полтора?
— Да, наверное. — невпопад согласился Фредериксон и воодушевлённо продолжал гнуть свою линию, — Знаете, я для себя решил: еду в Лондон, выхожу в отставку и пулей в Нормандию! Когда, пользуясь вашей метафорой, не удалась эскалада[17], надо вести осаду по всем правилам. Крепости берут упорством. Так?
— Ну… Так.
— А уж я-то буду упорнее упорных. Засуну куда подальше гордыню и буду осаждать мадам Кастино, пока она не скажет: «Да!»
Признания было не избежать.
— Вильям. — сглотнул слюну Шарп.
— Да, Ричард? — будущее счастье с Люсиль, нарисованное капитану воображением, наполнило его благодушием.
— Мне надо вам кое-что сказать… — начал Шарп, ужасаясь тому, что собирается сделать.
На долю секунды он поддался искушению оставить всё, как есть, забыть о Люсиль Кастино, пусть сама выпутывается, когда к ней прилетит окрылённый надеждой Фредериксон.
— Слушаю вас?
— Женщины — помеха дружбе…
Фредериксон хмыкнул:
— Вы боитесь, что мы будем редко видеться после свадьбы? Вздор, Ричард, вы всегда будете желанным гостем, где бы ни жили мы… — он запнулся и с дрожью в голосе добавил, — Мы с Люсиль.
— Нет, Вильям, я не об этом… Я… — заторопился Шарп.
Его прервал выстрел, нарушивший безмятежность ночи. Вспышка озарила правый откос пологого расширяющегося буерака. Фредериксон метнулся влево. Шарп кубарем скатился с дороги вправо. Харпер в шаге от него взял наизготовку семиствольное ружьё. Пуля не задела никого из них. В темноте кто-то засмеялся.
— Кто там? — крикнул Шарп по-английски.
Тишина.
— Видишь ублюдка, Патрик?
— Ни черта я не вижу, сэр!
Весело насвистывая, на дорогу впереди вышел человек. Он не таился, будто плевать хотел на трёх съёжившихся метрах в тридцати от него солдат. На нём был длинный плащ, а в руке ружьё. Харпер взял чужака на мушку, но на косогорах за незнакомцем встали силуэты его приспешников. Защёлкали взводимые курки.
— Разбойники? — предположил Фредериксон, оттягивая ударник винтовки.
Шарп тоже поставил винтовку на взвод, хотя понимал, что на их выстрелы немедленно ответит залп.
— Вот твари. — процедил он сквозь зубы.
Дурья башка, он совсем забыл о бандитах, которых в Италии развелось, как на собаке блох. Шарп встал, двигаясь как можно более раскованно, чтобы дать понять засевшим впереди мерзавцам, что он их не боится:
— Вильям, с ними договориться возможно?
— Насколько мне известно, обычно возможно. Только самое малое, чего мы лишимся — нашего оружия.
Фредериксон тоже поднялся и обратился к незнакомцу по-итальянски:
— Кто вы?
Тот хихикнул, медленно приблизился к стрелкам. Подойдя к Шарпу, он спросил по-французски:
— Помните меня, майор?
На лице Шарпа в свете луны отразилось недоумение. Незнакомец фыркнул и сбросил с плеч плащ. Незнакомец был невысок, коренаст, в тёмно-синей форме с потемневшим золотым шитьём.
— Бонжур, майор Шарп.
— Кальве! — изумлённо выдохнул стрелок.
— Генерал Кальве! — кичливо поправил его француз, — А вас и майором-то стыдно звать. Вы ломились по оврагу не как солдаты, а как шлюхи в поисках клиента! Тьфу! Вас тут хоть с оркестром можно было подстерегать, вы всё равно чёрта с два бы что услышали!
Шарп досадливо скрипнул зубами. Кальве был прав. Вот она, плата за беспечность. Француз пальцем убрал от себя дуло винтовки, шагнул к Шарпу вплотную и, встав на цыпочки, вдруг залепил майору звонкую пощёчину.
— За известь! — сурово пояснил он.
Шарп понял, что имеет в виду генерал. Под Тес-де-Буш майор применил против наступающих французов известь, выжигая атакующим глаза и обратив в бегство. Память об этом, очевидно, до сих пор ранила Кальве.
— Только англичанин мог воспользоваться такой мерзкой уловкой против сопливых новобранцев. Были бы со мной мои ветераны, англичанин, ты бы живым оттуда не ушёл!
Шарп лихорадочно соображал, каким ветром занесло французского генерала на захолустную итальянскую дорогу? И сколько с ним людей? Майор стрельнул взором за спину Кальве. Тот уничижительно засмеялся: