И так, смеясь, все разошлись по своим комнатам. Вову забрал с собой Сэм:
— Пойдём, я покажу твою комнату.
Вова удобно устроился на, как везде здесь, большой кровати, и, уже засыпая, вспомнил, что снова забыл отдать это хренов поясок. — “Выкину… завтра…” — засыпая, подумал он.
Вскоре замок затих… До утра.
Глава 30
Утро, несмотря на то, что все накануне легли поздно, началось рано. А кто виноват? Никто. Поэтому Сэм немилосердно будил всех, стуча громко в двери. Самыми первыми встали, конечно, дети. И они же разбудили папу с Енкой, ворвавшись, как всегда, к ним в спальню.
— Папа! Опоздаем!
— Уже утро! Вставайте! — вопили они на все лады, а кехличка летала под потолком и орала не менее внушительно:
— К-к-к-хек! Кех-к-к-к!
Замок просыпался, народ, умывшись, выползал из комнат и тащился в малую трапезную. Предусмотрительный Сэм Бэрримор уже приказал накрыть стол лёгким завтраком и наряду с традиционными напитками был заварен и кофе в двух винных кувшинах с крышками. Куда его налить, чтобы он сразу не остыл, дворецкий не придумал. Но сонные друзья были не против, сразу выпили оба кувшина, смели нехитрый завтрак и пошли одеваться, собираться. Время было пять утра.
Подружки одевались, разумеется, отдельно от мужчин. Енку раздели догола и напялили сверху хламиду светло-золотистого или просто песочного цвета. Она сердилась и бубнила уже минут двадцать:
— Почему ничего нельзя под низ? Что за извращение??? Я чувствую себя, как… как… В общем, плохо я себя чувствую. Фуууу!
Но те, кого прислали из Храма, были очень настойчивы и вежлив-спокойны:
— Так положено, так надо, не переживайте, никто об этом не узнает.
Люсьена вздохнула и пошла к зеркалу. Сегодня в её спальне (бывшей) зеркал было много: ради такого случая им притащили четыре штуки. Вот около двух она и вертелась. Увидела вдруг, что капюшон прозрачный и большой.
— А не свалится он с головы? Или я его и надевать не буду?
— Наденете, леди, не свалится. Сейчас его прикрепим вот этими зажимами.
Зажимы были под цвет хламиды, и, практически, незаметны.
Тому тоже наряжали. Другие женщины и тоже из Храма. Платье ей очень понравилось, нежные, пастельные тона от сиреневого, до светло травяного первых, весенних ростков, но непонятны были узкие овальные вырезы на спине, из которых торчали лопатки. Она тоже возмущалась:
— Такое красивое платье, испортили же этими дырками!
Женщины мягко улыбались и кивали успокоительно:
— Не переживайте, всё будет в порядке. Вуаль длинная, на время прикроет их.
Причёску сделали тоже только одной Томе. Накрутили локоны и… всё. Но на голове пристроили ободок, явно, не дешёвый, и к нему палантин, развевающийся сзади при ходьбе.
Называть её новым именем никто не торопился, только родители и выговаривали — Тасмариэль. Енка сказала, что привыкать будет не меньше года. Остальные обещали “подтянуться” побыстрее, так как более привычные к таким вывертам языка. Детей тоже нарядили в красивые наряды, похожие на те, что надели взрослые, то есть, разлетайки. Лониэлле тоже сделали локоны, как и у Томы. Ена ворчала ходила, что её совсем не нарядили, прям, никак:
— Ни платья тебе, ни причёски толком.
Но Элька, добрая душа, её успокоила:
— Мам, зато вы поженитесь уже. Скорей бы! — и она, ухватив её за руку, запрыгала на одной ножке. Мэйнард, заглянувший к ним и вошедший с разрешения всех леди, если что, очень важничал, надвинув капюшон на голову. Он ходил, подняв плечи, со значением, шевелил бровями и “делал” суровый взгляд. Томка подошла к подружке и на ухо спросила:
— Ен, глянь, мои уши уже выросли?
Енка засмеялась, но уши пощупала под локонами:
— Нет, всё пока на месте, ушки твои, как были маленькими и аккуратными, так и остались. Но после ритуальной свадьбы всё может быть.
Тома расстроилась:
— Вот никак не хочу длинные — ослиные и, к тому же, волосатые уши.
— Да что ты так переживаешь! У меня хвост вырастет километровый, и то я не расстраиваюсь!
— Почему — хвост? — икнула Томка.
— А ты что, так и не поняла, что я — дракон?
— Ктоооо??? — напрочь забыв уже, что ей говорила Аннарэн.
— Да, да, и мне обещают, что после свадьбы я смогу в него
превращаться.
— Иди ты…
— Это ты пойдёшь, — засмеялась Клубничкина, — а я полечу! Прикинь? Всегда боялась летать на самолётах, а тут придётся самостоятельно летать. Ужас-ужас! Зато ты будешь в буквальном смысле сидеть на шее мужа.
— Ты хочешь сказать, что и Витя будет драконом? — Тома неожиданно заплакала.