— Ну вот, как вы невовремя… Я не успела снять с них скальпы. А счастье было так близко! — она закатила глаза и рухнула на кровать, из-под которой выглядывали дети. Они пискнули и вылетели оттуда пулей. Тут же запрыгнули на кровать и стали скакать вокруг гувернантки:
— Мы победили, мы победили! Теперь мы будем с вас снимать этот… скап? Да? Как правильно, леди Йена?
Граф, увидев, как она упала на кровать, обомлел… то ли от наглости, то ли от… в общем, чего-то такого, отчего приспичило сбежать и побыстрее, но, в своей манере, сначала рявкнул во всю силу лёгких любимую фразу:
— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ, ширд Вас побери!
Другая бы подпрыгнула и вытянулась в струнку, а эта несносная… гувернантка даже не дёрнулась, а изящно приложила к вискам свои длинные пальцы и сказала томным, умирающим голосом:
— Не вопите так, граф, умоляю. У меня и так от ваших детей разболелась голова, а тут ещё вы орёте, как потерпевший. Вообще-то, из нас двоих потерпевшая — это я! Мне ещё предстоит операция, удаление скальпа… А это, знаете, как больно! — она закатила глаза и закрыла их в изнеможении.
Дети, хихикая, с любопытством наблюдали за ней и отцом — что тот предпримет? Уволит? Выгонит? Накажет? Если честно, они не хотели ничего из перечисленного, с ней было весело и, главное, непредсказуемо. А граф таращил глаза и пытался не задохнуться от негодования и… недоумения — что ей предстоит, какая операция? Скосил глаза на Сэма (тот стоял рядом) и увидел, что портье поднял голову и глаза к потолку, явно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. И это всегда невозмутимый Сэм!!! Пожевав нижнюю губу в досаде, что не может её наказать… как-нибудь так, чтобы… хм… поинтересней… он резко развернулся, чуть не сшиб при этом обоих слуг и выскочил из комнат детей. Второй слуга, нервно сглотнув, явно не понимая, какого навьяна* здесь происходит, ушёл следом, а Сэм хихикнул, всё же, и, сложив руки, в типа, приветствии и подняв оба больших пальца вверх, потряс ими и быстро исчез за дверью.
— Всё, война окончена, снусмумрики! — тут же подняла голову гувернатка, — у нас перемирие, а то папашу вашего инфаркт хватит. Быстро навели порядок и после этого мы скури… тьфу, скушаем… трубку… да, блинские пирожки с котятами! — тарелку мира.
— А мы, что, сами будем убираться? — надулся тут же Мэйнард, игнорируя до времени её оговорки и про трубку, и про тарелки.
— Сами накосячили, сами и убирайте, — пожала плечами Клубничкина, тут же включая злую гувернантку, — шнеллер, шнеллер, время пошло! А то и без ужина останетесь, и без сказки.
— Фу, сказки… — недовольно скривился пацан.
— Ура, сказки! — захлопала в ладоши Лониэлла и заскакала уже на полу.
— Кааароче, даю полчаса, — сказала Ена и подбросила подушку, валяющуюся на полу, кверху и следом дала пас по ней в сторону кровати. Подушка попала, куда надо, туда, где и лежала до этого.
— Ого! Вы, прям, как будто в армии императора нашего обучение проходили, — восторженно вытаращился мальчишка.
— Или в магической школе, — авторитетно заявила сестра, — там, мне рассказывала подружка, обучают вот так магией швыряться.
— А у детей есть магия? — безразличным голосом спросила девушка, поднимая очередную подушку.
— Есть конечно, лет с пяти, но нам её не разрешают использовать, ставят блокираторы, — обиженно запыхтели оба.
Ена выдохнула. Она сразу представила масштаб бедствия, если эти детки ещё и магию будут использовать против неё. Она поподкидывала подушку с руки на руку, а потом, увидев, что убирается одна сестрёнка, швырнула её в братца(не)кролика.
— Ааай, вы чего? — завопил он, получив прямо по мягкому месту и, не удержав равновесия, растянулся на пушистом ковре. Снова раздался хохот непонятно откуда.
— Ничего, — зловеще поклацала она зубами, игнорируя смех, но слегка напрягшись, — не будешь помогать сестре, будешь наказан.
— Да буду, буду, вот, уже помогаю, вон, видите, поднял две сразу игрушки. А как наказывать будете? — тут же поинтересовался он.
— Расстреляю из лука, — обнадёжила она любопытного графёнка. — Есть у вас лук со стрелами?
— Нету, — быстро ответил он.