Бабкин вполне мог прислушаться к совету классной, но он не мог просто так сдаться. Ему предъявляли ультиматум. Чтобы избавиться от строптивого ученика, директор пошёл на всё. Стасик обещал помощь. Но что-то она отодвигалась. Мама, как работала охранником, так и продолжала, но теперь на другом объекте. Вечерами они ходят по улицам, смотрят продаваемое жильё. Бабушка привезло деньги на покупку домика.
ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ
Потерянная контрольная. Подарок Юры
Глава первая.
Годовую по алгебре Иван написал на «отлично», а по геометрии поставила Рубацкая двойку. Все примеры и задачу решил на черновике, аккуратно переписал без исправлений. Юра Волков проверил. У них был один вариант. У Юрика пятёрка. Но почему двойка?
– Покажите мою работу, – умолял Бабкин. – Какая-то ошибка. Я всё решил правильно. Я проверил. Знаю материал. Не может такого быть.
– Работы ушли в районо. Ничего поделать нельзя. Я – не помню всех работ, но ты написал очень плохо.
Юра хотел вступиться, сказать, что проверил контрольную Ивана, но тот остановил его. Волкову могли тоже сделать пакость.
– Пошла она, – прошептал Бабкин. – Не всё потеряно. На осень она меня хочет оставить. Это мелочь. Ничего не получится у них.
– Это директор. Его работа. – Сказал тихо Сергей.
– Вот тебе и справедливое общество. Говорят одно, а делают другое. Коммунист. Какой коммунизм?
– Она получила приказ, – поджал губы Дуднев.
– Вполне, – согласился Иван. – Не мог я написать на двойку. Алгебру мы смогли одолеть. Геометрию знаю на шестёрку.
– Подвох какой-то. Надо обратиться в отдел народного образования, – предложил Стас. – Короче говоря, идём сегодня.
Поход сорвался. Объявили срочный митинг. Кубинский конфликт с Америкой втянул в свою воронку и Советский Союз.
Иван решил в свой конфликт не втягивать друзей. Он сам ответит за свои стычки с директором. Докажет, что он не прав. Можно было написать заявление и вновь учиться со своим классом. Но тогда вся жизнь станет иной. Он не будет видеть ту задаваку и вредину. Когда она болела, четыре дня были него чёрными и пустыми.
Последний звонок.
Классная руководительница торжественно зачитала выставленные годовые отметки. Рассказала о трудовой практике. Объявила, что Бабкин и Крохин не переведены, а будут сдавать предметы осенью. Нона мило улыбалась, но в сторону Бабкина не смотрела. Иван просил помочь её отыскать контрольную по геометрии в отделе народного образования.
– Контрольные там не дают на руки.
– Вы посмотрите, почему двойка. – Горячился Дуднев. – Одна секунда. Может, фамилию перепутали…
Нона утверждала, что невозможно получить работу, что уже составлен протокол.
– Тогда сделайте комиссию, – поддержала Дуднева Ерёменко Наташа и её щеки расцвели маками. – Помогите Ивану. На уроках он отвечает всегда, активно работает. Ошибка.
Класс пошумел, пошумел и притих. Звонок раскатился трамвайной трелью в просторном коридоре. Классная спокойно покинула трон, расставшись со своей нагрузкой. Теперь она не классный руководитель. У неё тоже каникулы скоро наступят.
– Это тебе они мстят за коммунизм. – Сказал Поморцев. – На рыбалку едем? Ты сдашь геометрию?
– Хоть сейчас. Не стану ждать осени. – Подошёл Сергей Крохин.
– Я узнал, будем ремонтировать парты. Только нам с тобой доверил Владимир Эрнстович. За неделю наведём порядок. Это пойдёт нам в зачёт, как практика. Сдадим переэкзаменовку и поедем на север, – сказал он. – Пошли в мастерскую. Ты знаешь, что именно он будет преподавать математику в нашем классе?
– Столько всего делали для школы, а их оставили, – удивлялась Овечкина. – Нона бросила их, как слепых котят. Плывите… Трусливая. Удобная позиция. Всего боится.
– Борьке, который не учился весь год, выставили все тройки, а Ивану подмухлевали. Это вообще, – возмущалась Колесникова. Другие девушки молча выходили из класса, а в коридоре, сбившись в группы, уговаривались отправиться в кафе и отпраздновать окончание учебного года.
– Мы не расстаемся, – подошла Живкова Женя. – С Верунькой будем красить парты и шкафы. Не будем ждать осени. Машка и Нинка запаслись справками, поедут отдыхать. Анна оформляется в санаторий. У неё сердце пошаливает. Возьмите нас в путешествие.
– Женя, мы бы взяли, но это очень далеко и надолго. Поездом до Томска, а потом на пароходах, потом на плотах… – сочинял Крохин, – придётся есть одну рыбу и ягоду. Там такие комары, как воробьи…
– Пусть на плотах, пусть на собаках. Вы надежные люди. С вами – хоть куда. Вера, а ты?
Девочка с белыми волосами отвернулась, начала укладывать кофту в сумку. В это время звеньевая Орлова резко подошла к уголку класса, с ненавистью сорвала список звеньев и, глядя в сторону Ивана, начала его медленно рвать на ленты, потом на куски. С каким-то горделивым достоинством открыла окно и вышвырнула обрывки на улицу.
– Что ты делаешь? – удивилась Инна Овечкина.
– Всё прошло, – ответила та, и заторопилась из класса, опустив голову.
Неожиданно Женя запела: «Вот и стали мы на год взрослей, и пора настаёт. – Песню подхватили девушки, стоящие в коридоре, – Мы сегодня своих голубей отправляем в последний полёт…Пусть летят они летят и нигде не встречают преград».
Недружный класс пел дружно и слаженно.
Спаянные выскользнули на лестницу. У друзей приблизились сборы в дальний поход. Они нашли карту и вычертили маршрут. Иван купил компас, а Сергей сделал большие ножи, чтобы можно прорубать дорогу в густых зарослях. Иван хотел сказать, что вчера он сдал на три рубля бутылок и макулатуры. Теперь в кассе у них достаточно денег, чтобы купить билеты на поезд до Томска и обратно.. Вдруг они увидели Лёвку Брусилова. Тот торчал у стоящего рулона линолеума перед дверью актового зала и курил нагло и безбоязненно.
– Иван, на работу, когда пойдёшь, захвати две фотки на пропуск.
– Какие?
– Обычно – три на четыре. На мебельной фабрике пропускная система. Сэр, а ты тоже будешь упаковывать серванты? Ничего там не заработаете. Отец мне сказал. Он технологом. За Ивана попросили большие люди. – Поднял палец вверх Лёвка.
– Пойду, – сказал Крохин. – В июле. Освободимся…
– Уже вас сажают? – осклабился Лёвка и затушил окурок. – Пока. Шейте шаровары из красного бархата, Спаянные одной целью. Грядут большие перемены. Скоро позвонят в колокол.
– По шее не хочешь? – загорячился Крохин.
– Я вас больше всех уважаю, не то, что эти маменькины трепачи. Рудин мог бы вступиться, но не захотел. Почему тебе контрольную не показали? Иди к директору, иди в районо. Разберись. Жалуйся в горком комсомола. Там наши люди. Страна советская, а не турецкая… Не бойся. Поможем. Я твою контрольную держу на контроле. Я им устрою. Из-за трёх слов тебя мурыжат. Будет и на нашей улице… – зло говорил Лёвка.
Таким он нравился друзьям. Считали его стилягой, пижоном, а он вроде нормальный.
Глава вторая.
Когда друзья вышли на улицу, Иван спросил:
– Тебе классная не предлагала поставить трояк по географии, но чтобы ты не учился в этой школе, документы забрал? …Мне предлагала. Пугала, что не аттестуют, что не смогу сдать переэкзаменовку, обязательно оставят на второй год.
– С одним предметом не оставят. Я – сдам географию, но учиться в этом гадюшнике не стану. Отец устраивает учеником токаря. Учиться пойду в вечернюю. Пошли вместе.
– Должен им доказать, что они не правы. Я – должен.
– А если не сдашь геометрию?
– Это ты говоришь? Знаешь мои знания. Мы с тобой готовились. С Дудневым.
– Для них неважно знаешь ты или нет. Директор, думаю, дал задание Рубацкой, чтобы тебя задолбать, и выкинуть из школы, – проговорил тихо Серёжа, оглядываясь. – Нас ждёт Стасик. Он вино купил. Говорит, сдал в ювелирторг старинные полтинники из отцовской коллекции. У меня рация одна готова…
– Не уходи. Мы снова придём на линейку в шароварах. Пусть побесятся. Чего они нам сделают? …Не боюсь. Пусть таскают. …Пойдём и мы возьмём бутылёк. Стаська опять кислятину возьмёт.