– А она зачем в США ездила? – поинтересовалась Лена.
– Да просто прошвырнуться. Мир посмотреть. Себя показать. По магазинам походить, – пожала плечами Вера Григорьевна.
Как решила Лена, это был любимый жест попутчицы.
– И показала? – улыбнулась Лена.
– Естественно! – воскликнула Вера Григорьевна. – Разве какие-то там американки или немки могут с нами, с русскими бабами, сравниться? То-то на наших девчонок спрос такой по всему миру. Да чего я тебе рассказываю? Сама небось в курсе.
Уж по этому-то вопросу Лена точно была в курсе. Она знала, как любят русских и скандинавы, и немцы, и американцы. Могла судить, по крайней мере, по тем, кто приезжал к Валентину Петровичу. Сколько мужчин ее с собой в свои заграницы звали… Только Лена прекрасно знала: так хорошо, как в России, ей нигде не будет. И не сможет она там жить ни с каким Джоном, Францем или Томасом. Потому и предпочитала Иванов всем иностранцам, хоть и приходилось работать всегда только с «буржуями», а из русских парней у нее за всю жизнь был только один Святослав…
– Давай за нас, за русских баб, выпьем, хоть я теперь и мадам Хилтунен, – предложила Вера Григорьевна. – Ты не боись, у меня еще одна бутылка есть.
Вера Григорьевна вернулась к истории своей жизни.
Степашка, внук Веры, остался в России с бабушкой. Да в общем-то Катька им никогда и не занималась. Она родила, когда в университете училась, и Вера сразу же няню наняла. Затем Катька в США уехала. Степа так и остался с няней. Потом, когда грек замаячил на горизонте у дочери, а мать как раз за Юрки замуж вышла, у Веры появилась шальная идея. Вера Григорьевна, конечно, вопрос вначале детально изучила, потому что вообще ни за что не бралась, пока вопрос детально не изучит.
Лена кивнула. Она тоже всегда старалась вначале выяснить все аспекты нового предприятия. И нового задания Валентина Петровича. Потраченное перед началом работы время обычно окупается сторицею.
– Знаешь, Леночка, какой у меня штат работников? – спросила Вера Григорьевна.
Лена покачала головой. Ну откуда ей знать?
Никакой официальной фирмы у Веры Григорьевны не было. Просто на нее трудилось множество разных людей. Два адвоката – международник и «внутренник», как она его назвала. Шофер свой: Вера машину по молодости водила, но в последние годы что-то вдруг дороги бояться стала, не знает почему, и отвлекается постоянно – то одну сделку обмозговывает, то другую. Да и старая она уже стала для вождения. Реакция не та.
– Ну что вы, Вера… – возразила Лена.
Вера Григорьевна махнула рукой.
Свой банкир в валютном отделе одного крупного банка, таможенники, имеются свои люди во многих мелких инстанциях, куда ей приходится время от времени обращаться, плюс няня Степашки, повар, уборщица, священник и ясновидящая.
Лена во все глаза смотрела на попутчицу.
– Если не ошибаюсь, то двое последних вроде бы самоисключающие… понятия. Ведь церковь…
– Лена, не будь так наивна, – перебила Вера Григорьевна. – Ни в какого бога я не верю и считаю, что религия – удел слабых и больных. Просто для поддержания определенного имиджа сейчас нужно иметь своего священника. Я вращаюсь в таких кругах, где у каждого есть свой духовный наставник. Положено его иметь – вот я и имею. Я же не могу допустить, чтобы у всех были, а у меня – нет? Правильно?
– Правильно, – кивнула Лена.
Этот язык она понимала прекрасно – тоже не могла допустить, чтобы у кого-то из коллег появилась новомодная вещица, которой сама не имела. Когда пошла мода на ската, Лена в лепешку разбилась, но первая из всех своих знакомых оказалась с черной сумочкой с огромным количеством белых «глазков» – именно по количеству глазков судили о престижности сумки.
– Ну так вот… – продолжала Вера Григорьевна. – От этого отца Игоря толку, конечно, никакого, а от ясновидящей – другое дело.
Лена, которая никогда в жизни не обращалась ни к гадалкам, ни к магам, удивилась.
– А ты не веришь? – в свою очередь изумилась Вера Григорьевна.
Лена сделала неопределенный жест и промолчала в ожидании продолжения рассказа.
Вера обещала познакомить молодую попутчицу с ясновидящей, которая еще и астрологией занимается. Вере Григорьевне все сделки просчитывает. Вера ни за что не берется, не посоветовавшись с этой дамой. Правильность предсказаний у нее – процентов девяносто. Так что Леночка зря астрологию и ясновидение игнорирует. Предвидение будущего здорово помогает в делах. Вера поинтересовалась, кто Лена по гороскопу.
– Козерог.
Вера Григорьевна внимательно посмотрела на попутчицу.
– Ты знаешь, какие обычно бывают женщины-козерожки?
– Читала, – призналась Лена. Как можно было пропустить мимо себя тот поток информации на астральные темы, который хлынул в последние годы?
– Ну и что? Неужели ничего не сходится?
Лена была вынуждена признать, что многое сходится.
– Вот именно! А если рассчитать еще и твой индивидуальный гороскоп, то вообще очень интересная картина получится. Ты знаешь час своего рождения?
– Нет, – покачала головой Лена.
– Твоя мать жива?
– Родители погибли в автокатастрофе тринадцать лет назад, – ответила молодая женщина.
– Прости, Лена, – сказала Вера Григорьевна.
– Вы же не знали. И… боль уже прошла. Я живу с сыном и тетей – сестрой отца. Она сидит с ребенком, пока я работаю.
– А сыну сколько? – поинтересовалась Вера Григорьевна.
– Девять.
– Моему внуку восемь. Давай выпьем, Леночка, за здоровье наших родных и близких. И за наше с тобой.
Потом Вера Григорьевна предложила рассказать дальнейшую историю про внука – может, и попутчица для себя что-нибудь из нее почерпнет. Если попадется финн под руку – брать надо.
– Смотря какого, – заметила Лена.
– А это ты для себя должна решить, милочка, какого тебе надобно.
«Никакого», – мысленно ответила Лена, однако промолчала – насмотрелась она на этих северных соседей.
В общем, приказала Вера Григорьевна своей Катьке от ребенка отказаться. Она девочка послушная и рано усвоила, что мать никогда не ошибается, поэтому тут же отказную накатала. На что-либо претендующего отца у Степки в наличии не имелось. У Катьки идеи какие-то в юности были – мол, надо замуж сходить или отца ребенка в известность поставить. Но мать сразу сказала: хочешь, чтобы я и тебя дальше кормила, и ребенка твоего, – никаких мужей. Катька послушалась. Вера Григорьевна сразу же после ее отказа Степку усыновила.
– Вместе с финном?
– Естественно! – воскликнула Вера Григорьевна. – Он его, правда, и видел-то всего раз-другой. На улице бы не узнал. Как и Степка нового папашу. Юрки только свой автограф, где ему пальцем тыкали, ставил. Да от него больше ничего и не требовалось. Я же за все платила.
Лена поинтересовалась, сложно ли было усыновить ребенка на пару с финном. Вера Григорьевна пожала плечами. Для нее – нет. Но если бы попутчица знала, что Вере за свою жизнь прокрутить пришлось… Эх, ей бы сейчас Ленины годы. Вот она развернулась бы… Правда, она и так разворачивается, да и раньше особо не тужила.
Впрочем, в этом у Лены сомнений не возникало. Вера Григорьевна определенно прожила бурную жизнь. И на пенсию уходить в обозримом будущем явно не собиралась.
– А дальше? – подбодрила рассказчицу Лена.
– Дальше Юрки возьми да умри. Теперь получаю пособие на бедного сиротку.
Вера Григорьевна потупила глазки, потом подняла их на Лену – и расхохоталась.
– Вот так-то, Леночка. Везде полно лазеек. Только их надо вовремя заметить и использовать. Пока раньше тебя никто другой не додумался. А то несколько человек пролезут в одну дыру – и заделают ее суровые дяди и тети. Так что крутиться надо быстро-быстро, но тем не менее продумывать каждый свой шаг. И подключать специалистов. Самых лучших в своей области. Не жалеть на них денег – окупится.
Лена кивнула. С этой точкой зрения она была согласна.