Поэтому , когда парень сказал, что его зовут Аксель (Аxel), и спросил, а может ли он присоединиться к клану, я не удивилась.
Проблема была только в том, что он, смущаясь, попросил "вытащить" его из той клоаки, где он сейчас проживал.
И, по возможности, отбить в суде его право на самостоятельную жизнь.
И вот тут я задумалась.
С одной стороны, такой соклановец, который прокачивал крафтинг, и мог отремонтировать что угодно, нас, как клан, усиливал.
Тому же Кеннету профу прокачать у мастера "за бесплатно" можно было, да и других техников подтянуть - одни плюсы, словом.
Минус в этой истории был всего один, но серьёзный: клан, а значит, и искины, должны были вломиться в закрытый коммуной для посещений дом инвалидов и помочь парню сбежать.
И вот что-то мне подсказывало, что в процессе этого действа нас ждет вселенский визг коммунальных шефов, которые инвалидов (и главное - их счета), держат в качестве питательного финансового планктона для себя, любимых.
И мой клан снова ждут обвинения во всех смертных грехах от этих властных пиявок и их прихлебателей.
Эх, опять адвокату звонить нужно, пытаться обрисовать ситуацию.
Может, он что-то дельное посоветует? За исключением совета "не ввязывайся", который я нахожу разумным, но которому последовать (увы) не смогу. По этическим причинам.
Глава 24
Что-то мне подсказывало, что вломиться в закрытую дверь с помощью искинов - это неверное решение.
Но руки чесались сделать именно так. Причем, записывая реакцию местных надсмотрщиков (назовем все, что происходит в коммуне своими именами, хоть раз!). Конечно, такое шоу вряд-ли одобрил мой адвокат. Зато искины, возможно, одобрили бы. Они так, судя по всему, и собирались поступить. Минус дверь - минус проблема, одним словом.
Лекс и Артур, а также Кеннет, которых я взяла с собой, "на разведку", хмуро разглядывали старое, обшарпанное здание.
Нда... не так я представляла себе дом инвалида пусть в небольшой и небогатой, но все же шведской коммуне.
С другой стороны, я - девочка большого города. О том, что творится в провинции Швеции - я не знала.
- М... не знала или не хотела знать? - в глубине души проснулась совесть, - Ведь это так удобно, делать вид, что о таких вещах тебе неизвестно?
- Вот только не надо по сто пятьдесят шестому разу сыпать соль на резанную рану, которую еще каленым железом обработали! - возмутилась я
Да, я знала. Работать врачом и не знать - такого, если честно, не бывает. Но самоедство помогает, когда оно в меру. Хорошо быть совестливой. Если есть недвижимость по всему миру и деньги. Много денег.
А что делать пусть и хорошему, "незаменимому", высокооплачиваемому, но все же просто работнику, который начинал "с нуля"?
Я всего-лишь врач. Да, я не одобряю нарушения прав человека (а несовершеннолетних и инвалидов - особенно) социальными службами. Но и сделать с этим ничего не могу!
Это нужно всю систему ломать, к чертям собачьим. А кто это делать будет, когда о том, что в этой системе все прогнило, еще Астрид писала, сто лет назад, а воз и ныне там? Когда все "в ту сторону не смотрели"?
В одиночку систему не сломать. Да, я знала и статистику самоубийств и причинно-следственную связь увеличения использования антидепрессантов, и активности социальных служб в отдельно взятых коммунах... и что?
Вот что я лично могла изменить? Написать научную статью? Ха. И еще раз ха. Так и напечатают такое в научном журнале! А потом догонят и еще чего-нибудь напечатают, где-нибудь. В основном на лбу. А на следующий день тебя вызовет твой шеф, и... дальше можно не продолжать, и так все ясно.
Так что сейчас я хмуро разглядывала не обшарпанное пристанище шведских инвлидов.
Я рассматривала свою обшарпанную совесть. И уверяла себя, что я ... ну что-то ведь делаю, да? Хотя бы сейчас.
К тому же у меня был бзик по поводу цвета этого дома призрения.
Вот почему это здание было... розовым? Это была самая дешевая краска? Или это было сделано с каким-то глубинным смыслом?
Глубинные смыслы в окраске дома инвалидов я приказала себе не искать, сказав себе, что "розовое здание - просто дом, оно такое потому что, чтобы было."
Тем более, что на моих глазах начала развёртываться настоящая драма.
Пока мои искины прикидывали способы проникновения в здание, Axel, похоже нас заметил. Он выкатил на балкон свое инвалидное кресло (благо, что было не очень холодно), поймал мой задумчивый взгляд... и начал подтягиваться на руках к краю балкона.