Иван прибавил газу – дорога вышла на ровный участок между полями, лес отступил далеко в сторону. В этот момент под ним раздался хлопок – лопнуло переднее левое колесо. Ситуация стала быстро выходить из-под контроля. Машину занесло, Иван старался удержаться на дороге, но тут лопнуло и левое заднее. Его закрутило, он ударил по тормозам, машина едва не перевернулась, через сиденья полетели пакеты с покупками. Машина дернулась и остановилась, развернувшись задом по ходу движения. Очередные выстрелы добили колеса с правой стороны, потом настал черед подфарников и прожекторов на крыше автомобиля. Иван даже не успел испугаться, открыл дверь, скатился в кювет и залег. Еще пара выстрелов щелкнула по стеклам, улучшив вентиляцию в салоне. Иван быстро разделся, сорвал с себя футболку, намотал ее на ветку кустарника, и помахал этим флагом над головой. Выстрелы прекратились. Иван приободрился, и поднял сучок повыше. Что-то щелкнуло, ветку выбило у него из рук.
«Снайпер – профессионал» – понял Иван. Страх так и не появился. Он перевернулся на спину и захохотал.
Отсмеявшись, он набрал полные легкие воздуха, и заорал:
– Никола-ай! Александра-а!
Выстрелы не возобновлялись. Покричав так с минуту, он встал, и вышел на середину дороги. Не обращая внимания на изуродованную машину, он обернулся к лесу, и помахал рукой:
– Александра! Княгиня! Не замай!
В лесу раздался шум, и видавшая виды «Нива» на полном ходу помчалась из зарослей.
– Подумать только, едва своего не замочила! – приговаривала Александра, поглаживая винтовку с оптическим прицелом.
Блинов крутил баранку, и громко хохотал.
– Ну я балда, ну я балда! Ведь знал, что ты вернешься! Чувствовал! Дом тебе строить начал. Теперь за полцены отдам, учитывая случившееся.
Иван качал головой. Ему было все равно.
Блинов промчался через деревню, объехал озеро, и остановился перед холмом, на котором десяток строителей возводили второй этаж кирпичного дома. Дом выглядел не слабо.
– Куда мне такой? – Иван чувствовал себя отработанным материалом, отстреленной гильзой. Стрела была пущена, нашла цель… Мавр сделал свое дело… Все. Жить незачем. Жизнь прошла напрасно.
– Тоскуешь? – Николай обнимает свою жену. Княгиня с пониманием смотрит на Ивана.
– А, – Иван машет рукой, – Знаю, что скажешь. Теперь я самый крутой на двести километров в окружности?
…
А на другом краю земли люди Дэниэла Смита во главе со своим шефом брели к бензоколонке. Шериф, бармен, и старый Вождь шли вслед за ними, ласково поглаживая рукоятки оружия. Наконец, все зашли в прохладное помещение, и старик затворил тяжелую скрипящую дверь. Над головами собравшихся неожиданно ярким светом вспыхнули мощные светильники. Дэниэл зажмурился, заставил себя смотреть сквозь слепящий свет, держать взглядом своих людей, контролировать движения и лица захватчиков. Слезы мешали смотреть, веки непроизвольно дергались, Дэниэл чувствовал, что он на пределе.
Шериф вышел на середину грязного бетонного зала, ударом сапога отбросил в сторону старую банку из-под пива. Он встал, упер руки в толстые бока, и значительно сквадратил челюсть, глядя на задержанных.
– Джентльмены! Позвольте продемонстрировать вам фотографии десяти особо опасных преступников, полученных вчера во всех полицейских участках штата. Сдается мне, что ваши лица здорово смахивают на эти! – и шериф потряс над головой пачкой бумаг. Дэниэл со своими людьми зло смотрели на него. Шериф роздал на руки задержаным тонкие листы, и продолжил:
– За вами числится порча федерального имущества в особо крупных размерах, попытка вооруженного мятежа, государственная измена, и захват заложников.
– По законам нашего штата – три – четыре пожизненных заключения! – тонким голосом взвизгнул бармен.
– Мне не хочется огорчать вас, джентльмены, но нами получен приказ стрелять без предупреждения. Начальство очень хочет замять неприятный скандал, связанный с потерей секретной базы. Говорят, некий офицер безопасности взорвал ее, повредившись в уме от увлечения компьютерными игрушками, – и шериф сурово посмотрел в глаза Дэниэлу.
– Шеф, нас подставили, – прошептал ему на ухо лидер программистов.
Дэниэл скосил глаза на Крекера. Тот выглядел возбужденным, его руки плясали независимо от сознания. Крекер говорил, а его длинные пальцы дорывали последние пуговицы на рубашке: