— Ну вот и моя выносная лаборатория! — выдохнул наконец Наван.
Он тоже слегка запарился, но больше от волнения.
Супруги оказались в обширной пещере у подножия большого камня и двух малых. Там у Навана стояли датчики, запустившие щупы глубоко в землю, ещё совсем тёплую. Снулых насекомых, которых всегда было много вокруг каменных колоний, Наван аккуратно смёл в кучку, чтобы не мешали.
Исель с осторожностью поднесла к каменному боку руку в перчатке.
— А что? — спросила она через полминуты. — Разве камни и раньше обладали такой вот упругой структурой?
— Почему — упругой? — удивился Наван.
Он похлопал по каменному боку, снял перчатку, провёл пальцами по чуть влажной холодной поверхности.
— Нужно бы взять пробы… — сказал он с сомнением.
Но первый же соскоб даже без учёта параметров, просто на глаз, уже подтверждал выводы Исель.
Наван нахмурился. Ему не нравилось теперь всё. Слишком долго земля под камнями сохраняла тепло, слишком быстро остывали сами камни… И вдруг ещё это неожиданное изменение структуры… В прошлом сезоне аппараты не зафиксировали ничего подобного. Хотя, возможно, пробы камней и не делались, нужно полистать отчёты…
Он посмотрел на Исель: она держала в ладонях снег, нежно-белый, как и её лицо. Наван понял, что за долгие два года тело его отвыкло от объятий, но сейчас он не может… Не в силах больше ждать!
Наван шагнул к Исель, подхватил её на руки и прижал к себе, стараясь не дышать на любимое лицо. Его дыхание тоже могло обжечь её. На глазах у него выступили слёзы, но Исель прижалась к его груди и не видела их. Сама она больше не умела плакать.
— Что ты думаешь обо всём этом? — спросил Наван, когда они с женой возвращались к модулю.
— Я думаю… — Она остановилась, взяла его за руки — перчатки к перчаткам, поднялась на цыпочки и заглянула в глаза. — Я думаю: мой муж на пороге великого открытия! Я думаю… — Исель лукаво улыбнулась. — У меня — великий муж!
«И он разгадает не только загадки Кайкго, — подумал Наван. — Он найдёт и лекарство от ретровируса. У него есть кровь Исель и 33 года зимы на Кайкго. И никто здесь не сможет ему помешать поставить самый смелый эксперимент, если он будет нужен. Да хоть бы и на самом себе…»
Мегью, мяукая, выбежала навстречу.
В модуле было уютно. Его пространство свободно трансформировалось, можно было смонтировать любое количество блоков для отдыха и работы. Сейчас зона отдыха была развёрнута всего одна. Почти весь модуль, даже места, предназначенные для жилой зоны, были перенастроены Наваном под лабораторию. Только в углу жался небольшой пузырь, где хранилась всякая всячина. Этакая холодная кладовка.
Исель из-за стекла саркофага смотрела, как руки Навана порхают, задавая параметры работы машинам. Но даже она не смогла бы сказать точно, чем именно он занят: так много отделов электронной библиотеки, блоков измерений и анализа были задействованы. Наван думал сразу во многих направлениях, так он был устроен.
Исель же вела наиболее точную и размеренную часть работы. Фиксировала и разносила по библиотекам данные анализа атмосферы, грунта, живых созданий Кайкго. А ещё она вела дневник собственных реакций и состояний. Наван с большим одобрением отнёсся к её работе по «исследованию вируса изнутри», и Исель старалась, как прилежная школьница. Сегодня ей предстояло внести запись про «тёплый снег».
Квантовый компьютер встретил её урчанием. Пока Наван, раздав машинам задания, готовил ужин, Исель повисла над «пюпитром» — специальной рамкой, которая сканировала её голос, мимику, движения рук, температуру тела, чтобы максимально достоверно перевести в машинные символы.
— Я сегодня впервые после начала болезни гуляла по снегу! — начала диктовать она.
Компьютер тут же отметил её возбуждение.
Основательно промёрзший Наван разогревал консервированный борщ и одновременно листал старые отчёты, раскатав монитор на полстены. Изменения в камнях насторожили его. Ничего подобного он не замечал за 11 лет исследований.
И всё-таки он косился и на другой монитор, где компьютер просчитывал гипотезы по ретровирусу, поразившему Исель.
Наван не говорил даже Исель, что основные его исследования совсем не те, о которых он с такой горячностью заявил Всеобщему комитету космобиологии. Только здесь, на Кайкго, было достаточно тихое место для нерегламентированного и требовавшего массы специальных разрешений изучения ретровируса. Вряд ли ему дали бы заняться этим на Марсе. Кайкго сгубила Исель, она же должна была и спасти её.