Лена сразу это отметила:
— Такое впечатление, — сказала она хрипло, — что всем пассажирам не спится, и они шастают через наш тамбур, чтобы хоть глазами подзарядиться.
— Это только кажется! — так же хрипло ответил Игорь. — На самом-то деле у всех свои дела, и на нас никто не обращает внимания. Кто ищет третьего, чтобы раздавить бутылочку, кто «пульку» расписать, как в моем купе. «Озабоченных» на свете мало.
— Все равно ты меня не уговоришь согрешить с тобой в тамбуре! — отрезала Лена.
Игорю не осталось ничего другого, как согласиться с нею.
И они отправились спать в свое купе, где Дарзиньш уже выводил тонюсенькие рулады носом, а толстая тетка на противоположной от Виктора Алдисовича нижней полке тяжело вздыхала во сне и постанывала, очевидно, тоже во сне занимаясь непотребством.
Несмотря на обоюдную возбужденность и неудовлетворенность, оба партнера на предполагаемую близость заснули, едва только щеки их коснулись подушек. В молодости все делается быстро. А неудовлетворенность была только в нашем, совковом понятии, когда секс без соития и извержения семени считается неудачным. Китайцы, например, придерживаются другой теории, утверждающей, что близость без семяизвержения значительно полезней. Впрочем, может, это от перенаселения собственной страны.
Поезд, сверкая редкими огоньками тех купе, где пьянствовали или играли в преферанс, а то и делали все вместе одновременно, мчался в ночи к столице Эстонии городу Таллинну.
Таллинн встретил группу туристов хорошей погодой.
— Вы к нам из Москвы солнце привезли! — вместо приветствия сказал им встречавший группу сопровождающий.
Он бодро и привычно погрузил туристов в автобус, видавший виды, и отвез их первым делом в гостиницу.
Гостиница «Кунгла» на улице Крейцвальда скрывала в своем чреве Эстонский республиканский совет по туризму и экскурсиям. Здесь же сразу произошла «накладка»: мест в гостинице «Кунгла» тургруппе никто не забронировал, и их отправили в другую гостиницу, «Балти», что была расположена в переулке Ваксали.
Там их тоже не ждали, но расселили всех по четырехместным номерам.
И мечта Игоря о ночных блаженствах с Леной развеялись как дым, как утренний туман.
Игоря поместили вместе с Дарзиньшем и еще двумя пожилыми мужиками, которых трудно было попросить: «Слушай, старик, сходи на часок, погуляй!» И не только трудно, но просто невозможно. Их железобетонные понятия были непробиваемы и совершенно отчуждены от радостей юных лет, о которых они либо забыли, либо не испытывали вовсе, борясь за установление самого справедливого строя на земле, коммунизма.
На устройство дали полчаса, после чего всех ждал «шведский стол».
Игорю очень понравилась такая демократическая идея, когда можно было не ограничивать себя в еде. Он сразу положил себе на тарелку столько кушаний, что Лена деланно ужаснулась и сказала:
— Боже мой! Тебя же трудно будет прокормить.
Намек был благожелателен для Игоря, но он не оценил его, просто не понял и ответил добродушно, но довольно:
— На халяву грешно не оттянуться! Тем более, что за все уплачено.
— Пузо лопнет! — улыбнулась Лена.
— Пусть плохое пузо лопнет, чем хорошему кушанью пропадать! — авторитетно заявил Игорь, опустошая заполненную горкой тарелку.
После обеда в «Метрополе» Игорь не ел, а он привык есть четыре раза в день. Вот и компенсировал недостаточность, с его точки зрения.
Лена с восхищением наблюдала, как исчезает снедь во рту Игоря, и не удержалась, съехидничала:
— Много энергии потерял в тамбуре!
Игорь воспринял это как приглашение и спросил:
— У тебя в номере никак нельзя договориться?
— О чем? — притворилась непонимающей Лена.
— Чтобы они пришли к определенному времени! — так же «туманно» пояснил Игорь.
— Исключено! — отрезала Лена. — Договориться с ними нельзя, потому что советский человек так уж устроен: если чего у него нет, так этого не должно быть у всех. Все равны в нищете и в неумении. И потом ключ от номера выдают только старшей по номеру, оказывается, есть и такая профессия. Ничего, мы отыграемся на Сааремаа. Я уже договорилась с одной дамой помоложе, вернее, это она со мною договорилась, у нее роман возник с одним мужичком, так что в комнате на двоих нас с тобой будет только двое.
И Лена так многообещающе улыбнулась Игорю, что тот сразу же ощутил напряг в ширинке брюк.