— Но у него ведь была жена, — бестактно заметил я.
— Жена не стена, если это любовь, — с достоинством парировала Ина. И тут же добавила, проницательно на меня поглядев: — Ну да, понятно. Ты, наверное, думаешь, что это я ее прикончила?
— Во всяком случае, тебе это было бы на руку, — осторожно заметил я.
— Теоретически — да, — ответила она. — Что уж тут говорить: я по Халине не плакала. Думала, Славек воспримет ее смерть с облегчением. Я же знаю, как они друг друга ненавидели. Их объединял общий бизнес, а все остальное — разделяло. Но Славек будто сломался. Он уже даже не пишет. Часами расхаживает по кабинету, стоит то у одного окна, то у другого, смотрит в стену, пьет кофе чашку за чашкой, ворчит на маму, теребит подбородок… ведет себя так, будто полностью потерял почву под ногами.
— Из-за «Шоу лжецов»?
— Это единственное объяснение!
— Но тебе он этого не говорил?
— Мы обсуждаем только рабочие вопросы, — ответила Ина. — Он… он меня вообще не замечает. Я хотела что-нибудь эдакое для него сделать, показать, что он может на меня рассчитывать в любой ситуации, невзирая на последствия…
— И поэтому стерла с ножа его отпечатки пальцев?
— Я пришла, чтобы забрать книгу. Но он оказался проворнее. Надеюсь, ему удалось… Книги там уже не было, ты ведь ее не нашел. Иначе мы бы с тобой тут не сидели, верно?
Я кивнул. Внезапно мне кое-что пришло в голову.
— Там в общежитии была одна женщина… Налетела на меня в коридоре. Это от нее ты спряталась в кухне?
— Это была его мамаша. Она меня не выносит, травит… Не хотелось, чтобы она меня там увидела.
— Одного понять не могу. Откуда вы узнали, что у Мая должна быть рукопись? Откуда вы вообще про нее узнали?
— В такой фирме, как наша, ничего не скроешь. Я, совсем того не желая, подслушала несколько разговоров с параллельного аппарата… Халина пару раз звонила Славеку. Спрашивала, решил он уже что-нибудь или нет. Какие-то дурацкие были разговоры, странные. С недомолвками. Трудно было что-либо понять. Но потом позвонил еще Пальмистер, Лонгин Пальмистер, старый друг Славека, и сказал, что если они не сделают этого вместе, то пусть Славек и не думает, что сумеет выпустить книгу. Мамаша Славека сидит в комнате рядом с его кабинетом, там тонкая картонная стенка, и все слышно. После того разговора она его напрямую спросила, что означают эти звонки, ну и он кое-что ей рассказал. Хотел успокоить. Обещал, что все уладит и все будет хорошо. Но она же мать, а мать не обманешь. Она только еще сильнее разнервничалась, хотя и не подавала виду. И я тоже. Поэтому, когда сегодня этот паренек позвонил в издательство со своим предложением, мы решили помочь Славеку, каждая на свой страх и риск. Славеку еще надо было пойти в банк. Этот Май потребовал какую-то неслыханную сумму наличкой. Мамаша вышла сразу после Славека, а я еще позже. Я знала, что все равно ее опережу. Будь хоть пожар, хоть потоп, она ездит только на общественном транспорте, так как имеет право на бесплатный проезд. Я думала, успею раньше Славека, но… что поделаешь, я езжу на такси, а у него своя машина. Не удалось мне его уберечь от бессмысленного преступления. — Она всхлипнула.
— Не расстраивайся. Может, оно и не бессмысленное, — утешил я ее и надолго задумался. Чем-то меня напрягла эта беседа Пальмистера с Гарцовником. Что-то тут не сходилось. Но я никак не мог собраться с мыслями. Почувствовал вдруг, что в зале страшно душно, и спросил у Ины, нет ли у нее подобного впечатления.
— Боже мой! — испугалась она. — Ты как-то странно выглядишь. Сиди спокойно, я схожу за водой.
— Только не из туалета, — с трудом выдавил я, проваливаясь в темноту.