— Но ведь после обеда дождь может закончиться, — вздохнула принцесса, размазывая кулачком слезы. — А послы подождут, если им что-то нужно.
Единственное, чего дядюшка не переносил — не гору голов, отрубленных и окровавленных, не заваленное трупами поле жестокой битвы, но слезы племянницы, хрустальные капли в глазах, которые тогда становились еще синее, еще пронзительнее. Дядюшка встал, подошел к принцессе, присел рядом на корточки, обнял за плечи, прижал к себе, повторил:
— Нам нужно пойти в Приемную залу и послушать, что скажут послы.
— Ну пусть тогда, — Тар-Агне шмыгнула носом, — пусть тогда мы их послушаем, а потом прикажем отрубить им головы, всем. Ладно, дядюшка?
— Обязательно, моя милая девочка. — Дядюшка мягко вытолкнул принцессу из кресла. — Обязательно.
В Приемной зале уже замучились ждать. Позолоченные послы расхаживали по сияющему паркету и разглядывали красивый лепной потолок. Рукоятки династических ятаганов зловеще отсвечивали багряным золотом.
Появилась принцесса. На ней было пышное платье, тяжелая пелерина, маленькая корона с сияющими драгоценностями. Короне было полтысячи лет. В свое время ее сделали именно для таких случаев — когда какому-нибудь еще не взрослому принцу (или принцессе) нужно было показать, что он тоже не лыком шит. Этой короной перепользовалось немало предков Тар-Агне, и каждый остался ею очень доволен. Надо признать, принцессе она шла особенно: ведь в ней были такие замечательные, такие удивительные сапфиры! И они-то как раз добывались в том крае, который пришли отбирать злые послы.
Принцесса, не отвечая на приветственные поклоны, забралась в тронное кресло (надо также признать, высоковатое), оправила пелерину, нахохлилась. Послы смолкли и начали переглядываться. Тогда вперед выступил главный и что-то протараторил, протягивая бумагу, скрепленную преогромной печатью.
— Что он сказал, дядюшка, что он сказал? — завертела головой принцесса.
Подошел переводчик.
— Он говорит, чтобы мы отдали им Восточные горы. Вот нахал! — Переводчик, ища понимания, посмотрел принцессе в глаза.
— Ух, какой он гадкий! — воскликнула та. — А зачем они им нужны? Спроси у него, спроси!
Вопрос был переведен, ответ получен.
— Он говорит, что какие-то ваши предки овладели этими территориями незаконно. В доказательство он готов предоставить нам документы. Вот глупец. Кому они нужны, эти его бумажки, сейчас?
— И что они собираются делать? Если мы им не отдадим, Восточные горы? Спроси у него, спроси!
— А что спрашивать, — переводчик с презрением хмыкнул. — Они объявят войну.
— Войну?! — вздрогнула принцесса. — Настоящую?! Спроси у него, сейчас же!
Посол, выслушав вопрос принцессы, сперва озадачился, затем снова затараторил.
— Нет, каков наглец! — закричал переводчик и схватился руками за голову.
— Что он сказал, что он сказал?
— Он говорит, что у наших восточных границ уже сосредоточено войско. Огромное войско, несколько миллионов человек с ятаганами.
— Замолчи, замолчи, замолчи! — закричала принцесса и даже вскочила с кресла. — Дядюшка, как же так? Несколько миллионов ятаганов! Это же такая страшная куча! Откуда у них может быть столько ведь ятаганов? Они у них в государство не влезут!
— Моя девочка, ятаганов бывает гораздо больше. Плохо то, что все это правда. Вчера на Государственном совете начальник разведки доложил мне об этом. Тебе, моя милая, нужно сказать, что мы будем думать. Неделю, может быть больше. Скажи ему так.
— А может, отрубить ему голову? — спросила принцесса, и в синем взгляде мелькнула надежда. — А то он надоел уже! Отрубить ему голову, и думать тогда не надо... Неделю, может быть больше.
— Моя девочка, — сказал дядюшка мягко. — В таком вопросе это едва ли поможет.
— Ну вот... — Принцесса хныкнула и надула без того пухлые губки. Глаза ее снова потухли. — А что же поможет в таком вопросе, дядюшка? Что делать?
— Моя милая девочка, тебе нужно сказать, что мы будем думать. Неделю, может быть больше.
— Ну хорошо, дядюшка. Я тебя очень люблю и поэтому прикажу ему подождать. Неделю, может быть больше, сколько ты скажешь.
— Вот и хорошо, моя девочка. Только тебе нужно ему предложить подождать, ни в коем случае не приказывать.
— И это почему же?! — воскликнула девочка, и огонь синих сапфиров сверкнул с огнем синих глаз. — Я принцесса! И вообще, кстати! Я уже королева, ведь так дядюшка, ты говорил? Почему же я не могу приказать?