Нянюшка собрала лечебные принадлежности и уплыла прочь. Лекарь, замешкавшись на мгновение, также покинул Каминную.
— Девочка, иди отдыхать.
Дядюшка подошел к креслу, где горевала принцесса. Он погладил ее по голове, она захныкала и прижалась к нему.
— Дядюшка... Почему жизнь такая противная штука? Почему все так гадко?
— У тебя ужасно болит, моя девочка?
— Ужасно! — Принцесса осторожно потрогала примочку. — Хоть бы умереть скорее.
— Иди отдыхать.
Дядюшка мягко столкнул племянницу с кресла и отвел в Опочивальню. Там он проследил за тем, чтобы девочка улеглась, завернулась как можно уютнее, и закрыл окно занавеской — чтобы стало темно и сонно.
— Обещай мне, что сейчас же заснешь.
Он вернулся к кровати, на которой стонала и трогала примочку принцесса.
— Обещаю... Только пусть отрубят голову тому, кто сделал такие двери.
— Хорошо. Я прикажу, чтобы их раздвинули еще на три шага.
— И чтобы отрубили всем голову.
— Обязательно, моя девочка. Теперь отдыхай.
Дядюшка погладил племянницу по распущенным волосам и тихо вышел из комнаты.
Голова болела, звенела, гудела — в общем, заснуть было невозможно. Принцесса доворочалась до того, что примочка свалилась с расшибленной головы и испачкала атласную подушечку. Тар-Агне сползла с кровати, доползла до окна, просунулась в занавеску. Прижалась разбитым лбом к холодным стеклам.
— Здорово, — прошептала она. — Вот так и буду сидеть, пока не умру.
Потом она вдруг подумала, что умирать ей, в сущности, еще рано и решила выйти во дворик. Она прошла к Гардеробной, выудила накидку, босоножки, облачилась и вышла в маленький внутренний дворик.
Там было здорово. Дождь недавно закончился. По небу плыли пухлые клочья с серыми брюшками. Ветер был сонный и дул вовсе не холодно. Сад был напоен свежайшим ароматом зелени и цветов, радостных после дождя. Тар-Агне решила, что умирать она действительно еще повременит, и, стараясь не обращать внимания на боль в голове, зашагала по аккуратным дорожкам. Цветы по сторонам так пахли, так благоухали, что голова стала совсем проходить. Принцесса бродила, внюхивалась в аромат и, наконец, донюхалась до того, что голова загудела уже по-другому, от запахов.
Тогда девочка присела на маленькую скамейку рядом с дверьми и стала разглядывать небо. Пухлые рваные мокрые серые сонные облака плыли теперь так низко, что верхушка Центральной башни в них терялась и как будто не заканчивалась там вообще.
Стояла звонкая тишина, которая всегда бывает после дождя в таких замечательных маленьких двориках, где капли сочно хлюпают с листьев в лужицы у корней. Ветер стих совершенно. Тар-Агне завернулась в накидку, лохматую, мягкую, теплую, и ей было славно (насколько славно бывает с такой шишкой на лбу). Она оглядывала свой дворик, замшелые мокрые стены и крыши вокруг.
Тогда откуда-то справа хлопнуло. Принцесса вскочила и стала всматриваться сквозь листья, унизанные жемчужными каплями. Определенно, там справа кто-то упал со стены!
— Ай! — воскликнула девочка не очень громко. — Кто-то ко мне крадется, кто-то хочет ко мне проникнуть, а может быть, наконец, и украсть!
Она подхватила полы накидки и побежала на звук. Пробравшись сквозь листья, вымокнув под водопадом капель, она добежала до стен и увидела мальчика, который как раз поднимался с мокрой земли. Длинные волосы были собраны в хвост, в левом ухе сверкала серьга, но все это чепуха — за спиной у мальчика висела на ремешке лютня! Мальчик понял глаза на принцессу и замер.
— Ты кто? — спросила принцесса, изо всех сил стараясь казаться суровой. — И зачем ты падаешь со стены, когда у тебя за плечами лютня? Ты можешь ее сломать!
— Ничего с ней не будет, — сообщил мальчик, осматривая инструмент. — Видишь, она даже не поцарапалась, и не испачкалась даже.
— Ты не сломал себе ногу?
— Нет, а что? Почему я должен был сломать именно ногу? Вообще-то я падал вниз головой. Тут уж скорее сломать себе шею. А что?
— Дядюшка запрещает мне прыгать со стен. Он говорит, что я могу сломать ногу, и тогда мне вообще не разрешать слазить с кровати.
— А тебе не нравится все время сидеть в кровати?
— Ненавижу. А тебе что, нравится? В кровати нужно спать, и больше там делать нечего.
— Откуда ты знаешь? — Мальчик приладил лютню обратно за спину.
— А зачем ты ко мне упал? — Принцесса наконец решилась подойти ближе. — Рассказывай, только честно, а то я прикажу отрубить тебе голову.