И еще одно наблюдение, правда, довольно банальное, свидетельствует против "биологического кретинизма". Даже в чисто физической любви известны многочисленные случаи, которые не объяснить этим "биологическим обоснованием цели" и которые соответственно мы должны рассматривать как излишние, бесполезные и иррациональные. Но именно они входят в эротическое переживание в том смысле, что при полном их отсутствии чисто физическое единение может потерять добрую часть своей привлекательности. А в некотором случае его или вовсе не будет, или оно "опустится" и станет совсем примитивным. Достаточно вспомнить о поцелуе, который природе и "роду" не требуется вовсе. И если имеются люди, которым не известен или не был известен до последнего времени поцелуй в губы, то у них имеются его эквиваленты, как, например, "обонятельный поцелуй", прикосновение лбами и так далее, то есть действия, которые, как и поцелуй в собственном смысле, служат не биологическим, а чисто эротическим целям. Как и смешение дыханий, вдыхание запаха женщины в объятии, все это способствует лишь "флюидному" действию, которое возбуждает собственно половое чувство. Впрочем, то же самое касается неистовства, исступления, которое влюбленные обычно пытаются растянуть и усилить в своих объятиях, когда само по себе прикосновение тел не оставляет никакого сомнения в почти тщетном их стремлении проникнуть друг в друга и абсолютно слиться. В образном выражении Колевг, они как две части одного животного. Непонятно только, какому биологическому "целеполаганию" и какому "роду" все это нужно. Ведь чтобы зачать, требуется лишь одно и очень простое действие, тогда как эти и другие аспекты физической любви, и даже профанической, есть символы совершенно иной, особой реальности.
7. Эрос и стремление к удовольствиям
Итак, нам необходимо признать приоритет элементарного импульса, который толкает мужчину к женщине, приоритет и реальность сугубо онтологические, причем онтологические совершенно недвусмысленно.
Вот пример происходящего с теорией "принципа удовольствия" как основы всякого влечения. Конечно, можно признать, что в большинстве случаев, когда мужчина чувствует влечение к женщине и желает ее, скорее всего он испытывает предчувствие того удовольствия, которое она ему может дать, что заранее отражается на выражении его лица и в его поведении во время оргазма, что в конечном счете определено заранее "целями рода". Предполагается, конечно, рождение наилучшего потомства. Тем не менее, необходимо сказать, что насколько все это "сознательно", настолько и удалено от нормального, здорового эроса. В своем естественном развитии всякое страстное переживание и всякая глубокая привязанность направляется к тому, что называется "удовольствием", — но не оно является верховной и отдельной самостоятельной целью. Если же все это так, то приходится говорить о сладострастии и распущенности — то есть о проявлениях диссоциации[30], дегенеративности и "рационализации" физической любви. При нормальном, здоровом состоянии эроса идея удовольствия не является определяющим мотивом, но есть некий импульс, который, пробуждаясь от сексуальной полярности как таковой, провоцирует опьяненность вплоть до оргазма в телесном союзе. Тот, кто любит истинно, обладая женщиной, так же мало думает об удовольствии как и о потомстве. Фрейдизм оказался сперва в заблуждении, когда в первое время пытался положить "принцип удовольствия" — Lustprinzip — в основу не только эроса, но и всей психической жизни человека. И в этом он просто был порождением своей эпохи, ибо в диссоциированной форме простого "удовольствия", в которую принципиально выродился эротизм в эпоху упадка, подобную нашей, сексуальность, как таковая, есть некое "одуряющее" средство, которое, впрочем, используется так же профанически, как и наркотики[31]. Но тот же фрейдизм вынужден был быстро отказаться от первоначальных посылок, чему свидетельством служит сама работа З.Фрейда "По ту сторону принципа удовольствия"[32]'.
30
31
Как говорит один из персонажей Андре Мальро, всякое желание есть яд. Китай был побежден опиумом, мусульманский мир — гашишем, запад — женщиной… Видов отравы много. Запад из них избрал любовь.