Метафизика пола

Но отложим до времени противопоставления и займемся гораздо более важным — внутренним единством, а именно — вглядимся в переход одного воззрения в другое, в смысл этого перехода. Ясно, что "теллурическое" ("земное") или "временное" бессмертие — иллюзия. Человека, идущего этим путем, "абсолютное" как бы избегает: человек, отдавая свою жизнь другому, искренне страдает от ограниченности своего желания, и он начинает все снова и снова… и так без конца[167]. Впрочем, конец возможен, правда, всегда негативно-безысходный — раса может угаснуть или просто стать жертвой природного катаклизма. Мираж бессмертия в этом случае уже более чем мираж… Шопенгауэровский "гений рода" как бы говорит: вот, это я правлю влюбленными, удовольствие — лишь приправа к размножению и женская красота тоже; вот, вы, влюбленные, верите, что живете какой-то там высшей жизнью и достигаете единства, но на самом же деле вы — просто мои слуги… Киркегард очень точно подметил, что любовники, как бы составляющие единое "Я", — просто жертвы обмана, ибо в минуты соития род празднует победу над личностью. Киркегард находит, что это противоречие — самое смешное из всего, что Аристофан находил в любви. И все же даже здесь высшая перспектива возможна — ведь влюбленные, отказываясь от подлинного осуществления сами, жертвуют собой для третьего, для дитяти. Это, конечно, что-то, но… рожденное ими еще менее способно к подлинной жизни. Если бы сын был способен "окончить серию" своих отцов и дедов… Нет, он в лучшем случае — существо, им подобное[168]. Все это похоже на бесполезно-вечное наполнение бочки Данаидами, бесполезно-вечное плетение Окносом[169] нити, которую осел низшего, адского мира пожирает снова и снова[170]. Но в безнадежно-тщетном вращении в "круге рождений" есть своя метафизика. Это метафизика нисхождения, "низ хождения" — вырождающееся бытие ищет суррогатов. Эрос, внутренне озаренный, становится все более и более внешним — жаждой, плотским вожделением, чисто сексуальным, а затем и просто животным инстинктом. И наконец — спазм, изнеможение сладострастия, каковое, особенно у самцов, всегда обусловлено физиологически и направлено на оплодотворение. Высшая точка восторга оказывается крахом диады, горькая пилюля которого, однако, растворяется в той жиже, которая именуется "удовольствием". Liquida voluptas[171], феномен растворения — латинское выражение, своевременно использованное Микельстедтером[172]'. Но сила эта непослушна: она соскальзывает в область биоса и становится "инстинктом", безличным, как автомат. Не существующий чисто эротически, инстинкт продолжения рода становится, тем не менее, реальным в терминах "Es" — смутной, мрачной тяги, витального принуждения, которое отрывается от сознания и, возможно, начинает его разрушать. Все это не потому, что существует некая "воля рода", но потому, что воля личности, преодолевающая границы, никогда не сможет быть искорененной или "отмысленной" полностью. Она, пускай в пасмурно-демонической форме, но выживает, исполняя функцию δυναμις[173], изначального импульса в вечном круговороте рождений, и в той же степени, в какое временное причастно вечному, хотя бы через последовательность размножающихся индивидов как "бессмертие в Матери", можно еще удержать в памяти последний, обманчивый отблеск абсолютного. Но вот он блеснул, а грань между человеческим миром и миром животных мало-помалу стирается…

167

Cf. C. Mauclair. Op.cit: "Что есть преемственность рода, как не проекция одного и того же желания на новое бытие, затем опять на новое и так до бесконечности?" В некотором смысле это явление того же самого порядка, что описал Платон (Федр, 255 d.): "Он любит, но не знает, что именно. Он не понимает своего состояния и не умеет его выразить… от него утаилось, что во влюбленном, словно в зеркале, он видит самого себя".

168

S. Kirkegaard. In vino vertitas.

От переводчика: Противоположный взгляд на онтологическую судьбу рода высказал священник Павел Флоренский: "Род есть единый организм и имеет единый целостный образ. Он начинается во времени и кончается. У него есть свои расцветы и свои упадки. Каждое время его жизни ценно по-своему; однако род стремится к некоторому определенному, особенно полному выражению своей идеи, перед ним стоит заданная ему историческая задача, которую он призван решить. Эта задача должна быть окончательно выполнена особыми органами рода, можно сказать, энтелехией рода, и породить их — ближайшая цель жизни всего рода. Ими заканчивается какой-то цикл родовой жизни, они последние или какие-то предпоследние проявления рода. Будет ли от них потомство или нет — это вопрос уже несущественный, по крайней мере, в жизни данного рода, ибо в лице этих своих цветов он уже выполнил свою задачу. Если появится потомство, то это может быть развитием рода по инерции, а в ближайшем будущем, то есть через три, четыре и так далее поколения (а что значит три-четыре поколения в истории рода!) жизненной энергии рода суждено иссякнуть. В других случаях возможно, при притоке надлежащей крови, и рождение стойкого потомства. Но таковое чаще всего исходит от какой-либо из младших ветвей рода, с новой родовой идеей и новой исторической задачей. Но чем полнее и совершеннее выразился в известном представителе исторический смысл рода, тем менее оснований ждать дальнейшего роста родовой ветви, к которой он принадлежит.

Нет никакого сомнения, что жизнь рода определяется своим законом роста и проходит определенные возрасты. Но нет сомнений также и в свободе, принадлежащей роду, — свободе, столь же превосходящей мощью своего творчества свободу отдельного представителя рода в среднем, как и полнота жизни рода в целом превосходит таковую же отдельных родичей в среднем. Кроме того, в какие-то сроки и в лице каких-то отдельных представителей рода это самоопределение его получает чрезвычайные возможности. Род стоит тогда у дверей собственной судьбы. Если вообще, в другие времена и в лице других его членов ему предоставлена некая беспечность и от него не требуется четких решений и прозрения задачи целого, то наоборот, в такие времена и в лице таких своих членов он приобретает возможность подтянуться, духовно напрячься и на этих поворотах сделать выбор, ответить либо ДА, либо НЕТ высшему о нем решению. Так бывает в жизни отдельного человека; но неизмеримо ответственнее эти узловые моменты в жизни целого рода. И тут род волен сказать НЕТ собственной идее и вырвать из себя источник жизни. Тогда, после этого рокового НЕТ себе самому, роду уже незачем существовать, и он гибнет тем или иным способом" (Флоренский П. А. Анализ пространственности и времени в худождественно-изобразительных произведениях. М., 1993, с. 211–216).

169

ДАНАИДЫ, ОКН (др. — гр. Окнос) — персонажи греческой, римской мифологии — символ бесполезной, бессмысленной работы. (прим. верст. fb2)

170

Если Е. Карпентер (Love's coming-of-age. Manchester, 1896, р. 18) прав, утверждая, что главная цель любви в создании единства, то продолжение рода не является необходимым следствием такого чисто творческого состояния. Ребенок может родиться и после изнасилования, без всякого внутреннего расположения женщины, и от искусственного оплодотворения, когда половой акт вообще отсутствует. Идея Карпентера нам станет понятнее, когда речь пойдет о половой магии (§ 59).

171

Liquida voluptas (лат. — жидкости удовольствия) (Google-переводчик) (прим. верст. fb2)

172

C. Michelstfedter. La persuasione а la retonca. Firenze. 1922, р.58.

Микельстедтер(Michelstaedter) Карло — итальянско-еврейский философ; p. 3.6.1887 (Гёрц/Гориция) — ум. 17.10.1910 (там же); стал известен после смерти благодаря гениальным предположениям, изложенным в его ранних работах, которые на протяжении длительного времени оставались неизвестными в немецкой и французской философии и в которых он, не зная об идеях Кьеркегора, путём глубочайшего мысленного анализа предвосхитил плодотворные начала современной экзистенциальной философии и даже ход рассуждений, содержащихся в работе Хайдеггера «Бытие и время». (см. Вики) (прим. верст. fb2)

173

Δ .) — ; т — , , потенция. (прим. верст. fb2)