Сегодня Белый дом стоит за Кремль, в событиях второго путча замещенный домом СЭВ. Нет, стороны коллизии не поменялись: просто предместный холм должен по временам служить аванпостом Кремля.
Так в Смуту царь Василий Шуйский воевал от Пресни тушинского царика. Высокий дух Владимира Андреевича Храброго, союзного Кремлю, наверное помогал тогда несчастному царю.
На время Смуты переняв защитную обязанность Арбата, Три Горы спорили с Тушином как с внешней силой.
Опричность Пресни в новом веке утрирована группой небоскребов «Московского Сити», зрительно вторгшейся в речные панорамы Кремля и нависшей над ним. В замысле правительства Москвы 1990-х и 2000-х годов некоторые сооружения «Сити» предназначались для переезда городских структур.
Определенно внеположной городу Москве может казаться третья, отдаленная засечка Волоцкой дороги – Новый Иерусалим. Однако он немыслим вне Москвы, словно изъят из города, оставил где-то в нем полую форму.
Основанный в лучшее время симфонии между царем и патриархом, Новоиерусалимский монастырь остался памятником их разлада. Двусмысленная роль предместного холма сказалась в этой перемене. В замысле Никона таилась мысль, что святость оставляет русскую столицу. Оставляет голой силе, оголяет силу. Третий Рим, по Никону, расфокусирован, удвоил контур, неподвижно отпадает от Второго Иерусалима.
Это двоение столицы по-своему увидел Аввакум, враг Никона: «Еще надеюся Тита втораго Иуспияновича (римского императора Тита, разрушившего Иерусалим. – Авт.) на весь Новый Иеросалим, идеже течет Истра река, и с пригородком, в нем же Неглинна течет». У Аввакума стороны меняются местами, Москва становится предместьем, Занеглименьем новейшего кремля на Истре.
По Никону, на Истру в самом деле переходит истинное царство: месту, выбранному патриархом для своей могилы, в Иерусалимском храме отвечает могила Мелхиседека – первосвященника и одновременно царя, «царя правды» (Евр., 7: 2).
Новый Иерусалим был самым странным русским опытом трансляции столицы. Опытом, предпринятым главой духовной власти, усвоившим себе манеру поведения и психологию опричного царя. Никон оставил власть и удалился, ожидая депутатов, которые бы вновь ему ее вручили. Депутатов должен был возглавить или отрядить сам царь, как отряжал их к беглому царю Ивану тогдашний предстоятель Церкви. Никон выставлял бы им условия возврата, словно древний князь – послам сиротствующих городов. Пожалуй, выражение «князь Церкви» приложимо к Никону в особом смысле. При этом Никон странным образом равнял себя с митрополитом Филиппом, обличителем опричнины, а земскому Тишайшему царю примысливал опричное тиранство.
Арбат на Истре сказывался в Никоне, в его движениях яснее, чем в его строительстве. Действия Никона скорее объяснимы изнутри пространства, чем из психологии. Он действовал как функция пространства – анти-города на Волоцкой дороге.
Вид скита, где жил <…> патриарх Никон и <…> Воскресенского монастыря. Литография 1850-х
Коровий Брод и Золотой Рожок
Андроников монастырь
Вид Андроньева монастыря. Гравюра А. Свешникова с оригинала Ф. Кампорези. Конец XVIII века
Глава I. Городок
Над Яузой, на высоте горы, замкнувшей перспективу нижнего течения реки, стоит Спасо-Андроников монастырь. Сегодня его можно не заметить от яузского устья, но нельзя не видеть, что Андроников причастен теме водных средокрестий. Лучше сказать: нельзя не слышать, ибо под монастырем впадает в Яузу ручей с именем Золотой Рожок.
Слева: митрополит Алексий и преподобный Андроник с братией обретают место для монастырского строения на Яузе. Справа: митрополит Алексий вносит Нерукотворный Образ из Константинограда в Андроников монастырь. Миниатюры Лицевого списка жития Сергия Радонежского. Конец XVI века
Спасо-Андроников монастырь. Фото из Альбомов Найденова. 1880-е
Андроников во имя Нерукотоворного Образа Спасителя монастырь основан святым митрополитом Алексием после одного из путешествий в Константинополь. Вероятнее, после второго путешествия, предпринятого чтобы отстоять перед вселенским патриархом единство русской митрополии от разделительных интриг Литвы. Однако эта миссия осталась без успеха, во всяком случае немедленного. Монастырь основан не в ее воспоминание, а в память чудесного спасения на море, по обету, данному святителем на корабле во время бури.