Меняю тон (и направление движения руки):
– Кстати, изложенные там упражнения отлично сжигают калории и благотворно влияют на фигуру. Правда, требуют самоотверженных усилий.
Подмигиваю:
– Может, насчет методов передумаешь?
Страстный поцелуй:
– Ни за что.
***
– Не представляю, как я сегодня буду работать…
И вторая чашка кофе не оказала заметного эффекта. Три часа сна под утро при активных… гм-м,.. ночных упражнениях для моей красавицы оказалось катастрофически мало. Глазки все время норовят закрыться, личико осунулось и от привычной деловой бодрости не осталось и следа. Чтобы не заснуть стоя, Лара спасается разговором:
– Представляю, что ты вытворял в теле двадцатипятилетнего.
Измученно-укоризненный взгляд:
– Что ты молчишь? Сидишь, хладнокровный, как сфинкс, ни один мускул не дрогнет. Ты вообще хоть устал?
Вопрос, конечно, интересный. Нет, усталость присутствует, как и желание придавить минут шестьсот. Но ощущается это словно сквозь подушку. Привыкшие к инженерным аналогиям мозги подсказывают – ослабла обратная связь между физическим и духовным. Словно водитель перестал «чувствовать» свой автомобиль и может давить педаль газа, невзирая на состояние «железа». Опасное чувство.
Все-таки, наверное так сказывается недосып.
Да, надо ответить:
– Я же военный, Ларочка. Привык за долгую службу стойко переносить тяготы и лишения. А со сном в армии вообще плохо.
В ответ звучит совершенно засыпающее:
– Я тебе просто завидую.
Закончив с макияжем (настоящая женщина – женщина всегда), Лариса обреченно глянула на часы:
– Скоро подъедут ребята.
– Ты со мной?
– Нет, Саша, мне надо в Управление. Господи, сколько на сегодня дел!
Вяло пройдясь по комнате, она возвращается к креслу, укоризненно смотрит… и садится ко мне на колени, обняв и устало прильнув всем телом:
– Ничего не надо. Вот так прижаться бы и поспать…
В какой-то миг ее желание исполняется: слабеет кольцо изящных рук, Лара словно оседает, положив голову на мое плечо. Осторожно придерживая милую, ласково прохожу ладонью вдоль позвоночника. На сердце царят мир и спокойствие, в которых растворились вчерашние тревоги. Ничто так не врачует мужскую душу, как любимая и любящая женщина.
Чувствуя на шее теплое дыхание, сам поневоле закрываю глаза. Увы, как мало времени нам отведено для счастья!
Перед внутренним взором разворачивается мягкий жемчужный полог, несущий тихое забвение сна…
От первого мелодичного перезвона Лара вздрогнула и встрепенулась. Размыкаю объятья.
Второй раздался, когда она уже выходила в коридор.
– Это охрана за нами подъехала.
Щелканье замка.
– Доброе утро, Лариса Сергеевна.
– Доброе утро. Сейчас, мальчики, мы уже выходим. Саша!
Я захожу в коридор, когда она тянется к вешалке. Предупредительно снимаю дубленку, помогаю попасть в рукава, поправляю ворот. Наверное, я уже привык к чудесам, поэтому воспринимаю перемены в самочувствии спокойно. А как Лариса?
Прическа скрывается под круглой норковой шапкой, внимательный взгляд в зеркало. По-моему, вполне достойный вид – деловой и бодрый. Бодрый.
Так, поняла. Судя по растущему удивлению во взоре, она осознала, что от усталости не осталось и следа. Торопливый взгляд на циферблат часов. После паузы – второй, на извлеченный из сумочки мобильный.
Четыре минуты…
Круто развернувшись, спрашивает с изумлением, неверием и тенью испуга:
– Как ты это сделал?!
Кротко отвечаю:
– Не знаю, Лара.
Несколько секунд молчания, потом она качает головой, полностью овладев чувствами:
– Господи, с кем я связала жизнь?!
Думаю, риторический вопрос не требует ответа.
Уже в машине (черный «форд», на «мерседесе» со своей охраной уехала Лара) осмысливаю происшедшее. Мы полностью выспались меньше, чем за пять минут. И ладно бы я один, но вдвоем?!
М-да… Чем еще порадует сегодняшний день?
Анализы, тесты, исследования…
Дружески поприветствовавший у входа капитан Данилов пояснил, что собственно подготовке должна предшествовать скрупулезная проверка возможностей организма, соответственно, науке отдана вся первая половина дня.
Среди врачей значилась добрая половина исследовательской группы, поэтому за дело они взялись с азартом палачей инквизиции.
Результаты поначалу разочаровали. Самый обыкновенный, можно сказать, классический военный пенсионер. В меру потрепанный, в меру здоровый. Но неугомонный Сергей Дмитриевич, облепив меня датчиками, выявил интересную особенность. При запуске «антипризраковой волны» (Александр Владимирович, именно в этом состоянии вы будете выполнять задачу) меняется температура рук. Особенно эффект заметен на уровне ладоней. И чем мощнее энергия, тем больше разница. Градус, полтора, два,.. четыре! Тридцать два на левой и сорок на правой.
– Поразительно! Александр Владимирович, а еще добавить воздействие вы можете?
– Нет, не получается. Понимаете, товарищ полковник, при боевом использовании экстрасенсорной способности я, во первых, взаимодействовал с реальным противником, во вторых это происходило в импульсном режиме.
– Так… Ну, что же… Обязательно томографическое исследование, энцефалограмму, УЗИ, попробовать …щие препараты…
Шаманское бормотание и сияющие маниакальным блеском глаза как-то не вызвали ответного энтузиазма. Вообще нездоровое оживление у товарища. Вчерашнее генеральское внушение, похоже, цели не достигло. И мнение Лары наверняка пошло боком.
Лечить!
– Сергей Дмитриевич, а вы планируемые эксперименты с Ларисой Сергеевной согласовали?
– Э-э-э, конечно.
Прозвучало неубедительно.
Сажусь на кушетке, мрачно уставившись в глаза ученого (а мои еще светятся, между прочим):
– Я бы хотел, чтобы вы до конца осознали – с какими силами собираетесь играть. И насколько это безопасно. В первую очередь для вас и окружающих.
Не моргать, конечно, тяжеловато, но поединок взоров проходит в мою пользу. С разгромным счетом.
Пусть подумает и проникнется. Полезно.
К счастью, подобных безразмерных энтузиастов в коллективе исследователей больше не нашлось. Тем не менее, на обед выдвигался, питая глубокое отвращение к науке вообще и медицинским экспериментам в частности. Запарили. Что меня призраки в московских подземельях угробят – вилами по воде, а эти ребята точно укатают еще до начала операции.
У выхода из научного крыла с ноги на ногу переминается Сергей Дмитриевич. Ну, что еще?!
Ученый непривычно скромен и деликатен:
– Александр Владимирович, я хочу принести извинения. Знаю, что увлекаюсь, есть такой недостаток. Обязуюсь впредь не допускать.
Ага, зарекалась коза за капусту…
Но говорит искренне. Чувствуется, что не только боязнь отстранения от проекта тому причиной. Принимаю извинения и жму руку исследователя.
После обеда как избавление воспринимаю занятие по боевой подготовке. Проходит на свежем воздухе, ощутимо бодрит легкий морозец. В руках мои излюбленные браунинги «Хай Пауэр», а впереди тактический лабиринт. Константин Александрович на контроле. Погнали!
Словно вернулись лихие времена Черного Теха – прохожу дистанцию на одном дыхании, без промаха вышибая мишени с первой пули. Капитан щелкает секундомером, с оттенком удивления и одобрения качает головой:
– Неплохо. Очень неплохо, Александр Владимирович. Уверенно уложились в специальный норматив, да еще и с первого раза.
Видел бы ты, как я выносил спецов фойерармс, парень…
– Давайте еще раз, для закрепления.
Ого, оказывается мишени выпадают по динамической системе – места поменялись. Но справляюсь опять безупречно – азарт гуляет, кручусь, как дервиш, аж вспотел. Положив на столик убойные стволы, сдвигаю на затылок парящую на морозце вязаную шапочку.
– Тоже пристойно, Александр Владимирович!
Немного помедлив:
– Водички хлебнете?
– Спасибо, Константин. С удовольствием.
Небольшая фляжка в замшевом чехле лежала во внутреннем кармане куртки куратора, поэтому вода совсем не леденила горло. Ополовинив емкость, вопросительно гляжу на капитана.