О, чары, чары... Ваше колдовство
Дало вам неплохие результаты.
Весеннее любовное вино -
Меж разумом и сердцем баррикады.
Всё обаянье бросилось вперёд,
Не думая о том: а вдруг ловушки?
И, чувствуя любви и страсти мёд,
Шепнуло, что сомненья - безделушки.
О, как сильно любовное заклятье.
Ты так была прелестна в белом платье.
11
Ты так была прелестна в белом платье!
Как лепестки сирени под окном.
"Она твоё несчастье и проклятье," -
Возникла мысль, окутанная сном.
"Уйди, прошу! - душа ей прошептала, -
И не мешай. Всё так вокруг поёт.
Ещё чуть-чуть - и будет звон бокала,
Ещё чуть-чуть - и будет сладкий мёд.
Что может помешать любви и счастью?
Ах, преданность?! Её угомоним.
Я прикажу ей, выданной мне властью,
Забыть себя, как сон! Уйти как дым".
И мысль ушла, воскликнув тихо: "Ай".
Летели лепестки. Был месяц май.
12
Летели лепестки. Был месяц май.
И мы стояли, нежностью объяты,
Под трели развесёлых птичьих стай.
К нам приближались звёздные плеяды.
А улетев в далёкие миры
Созвездия Весов, иль может Веги,
Мы соберём все звёздные дары,
Плывя в ночи на сказочном ковчеге.
Забыто все. Забыты все слова.
Лишь близость тел и звуки поцелуя.
И кружится от счастья голова,
Почувствовав волну любви хмельную.
Стоим, сердца мы маем обвязав.
Сплетенье рук, счастливая слеза.
13
Сплетенье рук, счастливая слеза.
Не чую я ловушек и подвоха.
О, страстные и жгучие глаза.
О, эта прелесть сладостного вздоха.
Им невозможно противостоять.
Их власть огромна, просто безгранична.
Умом, пожалуй, это не понять.
А спрашивать у сердца - нетактично.
А потому, пусть будет всё как есть.
Во всём, уверен, время разберётся.
Но счастье, иль несчастье буду несть?
О, это, видно, как уж доведётся.
Судьба подносит часто чудеса.
О, чудные зелёные глаза.
14
О, чудные зелёные глаза...
Как широки любовные просторы.
Вот где-то собирается гроза,
И в небе появились туч узоры.
А мы стоим и нам всё нипочём,
Нам хорошо в весеннем лесопарке.
Я чувствую твоё плечо плечом.
От этого становится мне жарко.
Я понимаю, что почти пропал.
Мечтаю лишь о будущей усладе.
Не так давно не думал, не гадал
Об изумруде - грезил об агате.
Но жизнь решила так, как захотела.
О, бархат обжигающего тела.
15
О, бархат обжигающего тела...
Всё сплетено в неведомый узор.
И страстному горенью нет предела,
Как нет предела прелести озёр.
Один твой взгляд - в груди бушует ветер,
Касание руки - пустыни зной.
Коварство чар и в жизни, и в сонете
Нам дарит лёд и пламень не впервой.
Случилось всё не вовремя, некстати.
Как будто бы случайно, невзначай.
Ты так была прелестна в белом платье.
Летели лепестки. Был месяц май.
Сплетенье рук, счастливая слеза.
О, чудные зелёные глаза...
ВЕНОК ╧2
16
О, чудные зелёные глаза...
Теперь я грежу вами постоянно.
А память, в узелочек завязав,
Я на задворках мыслей прячу рьяно.
Она мешает напрочь позабыть
Всё то, чем жил до этого на свете.
Её неугомонность, сила, прыть
Мне не даёт грудь страстью трафаретить.
Противлюсь я тому, что где-то ждёт
Меня любви безоблачное царство.
Уже с другой хочу идти вперёд
И покорять другое государство.
Любви и страсти начались бурленья.
Готов тонуть, тонуть без сожаленья.
17
Готов тонуть, тонуть без сожаленья!
В прекрасной бездне воздуха весны.
Как безгранично сладок миг владенья.
Как безгранична прелесть желтизны.
О, осень! Словно краткая минута
На грусть, воспоминания, печаль.
Но это будет позже, а покуда
Мне прошлого не нужно и не жаль.
Гоним вперёд весной, душевной бурей
Готов всё принимать таким, как есть.
К небесной сердцем близок я лазури,
А прошлое - исписанная десть*.
Иду вперёд я, памяти грозя,
Не взвешивая странных "против-за".
18
Не взвешивая странных "против-за",
Мы часто ошибаемся в решеньях.
Затем тоской по осени скользя,
В желтеющих теряемся забвеньях.
Мы плачем в увядающей листве,
И тешим душу зреющим багрянцем,
И о сердечном думаем вдовстве,
Грудь, обжигая внутренним румянцем.
Но осень не способна нам помочь.
Ей разве муки совести известны?
Она - тысячелетий вечных дочь,
А мы - всего лишь дети вечной бездны.
И мы идём вперёд без сожаленья,
Отбросив, напрочь, в сторону сомненья.
19
Отбросив, напрочь, в сторону сомненья
Ныряю, как и многие, я в сон.
О, какова же сила притяженья
Того, что называем мы огнём.
Но что он: теорема, аксиома?
Он для одних - могучий Буцефал*.
А для других - погибель и Мамона*,
Для третьих - бесподобный чудный лал*.
Огонь любви пленяет нас безмолвно.
Борьба с ним до безумия трудна.
Он многолик и вечен, безусловно.
Обожжена душа им не одна.
Горит прилука* сладостно в руках,
Лукавая улыбка на губах.
20
Лукавая улыбка на губах.
О, как она заманчиво-прекрасна.
Я вижу - вестовщик на облаках,
Смеётся громко, цитерский*, заразно.
Он весел и ему всё нипочём.
Добился он того, что было нужно.
Начав с мелодий птиц весенним днём,
Закончил тем, что сердцу стало душно.
А часть меня ворчит: "Всё это - пуф*,
Глупец какой! Ты ослеплён мечтами".
Но только вздохи принимает слух
И вечереет май под облаками.
И тишина, родившаяся разом,
Хмелит и затуманивает разум.
21
Хмелит и затуманивает разум
Не только крепость терпкого вина,
Туманят часто голову алмазы,
Богатство и простая новизна.
Но каждый выбирает самолично,
Что будет его медленно пьянить,
На что взирать не будет безразлично,
К кому души своей протянет бить*.
Пороки в нас, увы, неистребимы.