путал песни в волосах — кто их выкосит?
Нас доверчивые сны ночью грели бы…
Хочешь? Вижу, вся дрожишь…
На-кось, выкуси!
У тебя же поцелуй — лучше ставь клины,
Лучше шей губа к губе — береги слова.
Ведь любовь — когда взахлёб души сдавлены.
Разулыбь меня. Слетай, скушай кислого
И налей, пока держусь, спрячь глазёныши,
Не сопи в сырой платок по-снегурочьи.
Наплевать, что жизнь под хвост — повезёт ещё.
Не тебе меня судить.
В койку, дурочка!
3
Не сюда ли волокли моё завтра?
Не вчера ли я ещё был от Бога?
Только поздно — твой подол уже задран —
Не вернётся пьяный конь с полдороги.
Может, где-то и утешат молитвой,
Да с чего бы нынче прошлым порочить?
Здесь не Гумберт забавлялся с Лолитой,
Спотыкаясь и плюя в междустрочья.
Я спокоен — мой стакан уже полон,
Ты ещё не распечатала губы.
Слишком поздно бегать по небу голым.
Я не в моде.
НЕ УМЕЮ БЫТЬ ГЛУПЫМ.
Не умею прятать спину, петляя,
Уводя чумных собак от берлоги.
Скулы поздно рвать улыбкой — я знаю
Восемь цифр на своём некрологе.
Что ж ты, глазки закатив, машешь мордой?
Ну-ка, передом ко мне, к лесу задом.
Не вчера ли я ещё…? Хватит! К чёрту!
Не сюда ли…? Подавись моим завтра!
Выйди в люди — погордись своим телом.
Не красней — последний стыд уже содран.
Хочешь похоть на любовь переделать?
Не старайся,
Я УМЕЮ БЫТЬ ДОБРЫМ.
Когти рвать бы наугад — мало выпил.
Вперехлёст ремни дорог — страшно горлу.
Оближи мои глаза — слёзы слиплись.
Потерпи, я отыграю нескоро.
В молоко ушли последние пули.
Был бы подлым, перебрался б поближе.
Помнишь, ладили любовь — крест погнули?
Я уйду. Мне всё равно, где быть лишним.
В эту ночь я не вернусь больше трезвым.
В этом круге не плясать Саломее.
Просто ждать, когда ты сдохнешь на рельсах,
Ты прости, но
Я УЖЕ НЕ УМЕЮ.
4
Снова сок зари апельсиновой
на плечах.
Снова в ночь глаза позапрятала
не свои.
Мне плевать, что ты некрасивая —
вылечат.
Морда не покроется пятнами
от любви.
Ты целуй, целуй, не увиливай
по бедру.
Что же тут зазорного — лёд сошёл,
оттепель.
Если вдруг шепну тебе: «Милая» —
я в бреду.
Ты хотела этого прошлого?
Вот тебе!
Губками оскал никотиновый
заметай,
Поиграй корявыми мыслями —
выпендрись.
Прохрипит оскрипшей пластинкою
«Summertime»,
Спой мне, в такт качая обвислыми,
«Women’s dreams».
Ты кому платила подслёзные
два к пяти,
Вынося меня чревом к северу
мерять рвы?
Не с руки любить нетверёзого?
Пей с горсти.
Если отвязалась от дерева —
поздно выть.
Если вдруг отбилась от скатерти —
уезжай.
Брось пугать меня мутно-серыми —
вынь глаза.
Что ж ты, как щенок к суке-матери,
губы сжав?
Может, хочешь душу со спермою
высосать?
Всё бы так, да просто копеечно
повелась…
Стоп. Прости. Прости ради Бога, я
чушь порол.
Может, никогда не поверишь, но
кровью ласк
Ты меня немного расстрогала.
Thanks for all!
5
Какому Пушкину любовь? Какого лешего
Варить ошмётки из Рембо в верленском крошеве?
И брось плеваться на судьбу — она утешилась.
Хотя бы раз в сыром гробу побудь хорошею.
Я груб для труб. И труп для струн.
Я пьян. Вали ко мне!
(Не зря сегодня поутру собаки плакали)
В тебе ж всего один секрет — «спала с великими».
Жаль, только я в такой игре — не самый лакомый.
Сквозь поцелуи — кровь да соль. Терпи, родимая!
Живую флейту в колесо — молчи, безумная!
Всегда хватала послабей да поинтимнее,
Но я подыгрывать тебе и не подумаю.