Мне «через не хочу» уже нельзя —
Не скоро догниёт шальной огрызок.
А я прикинусь, что уже зарёк
И вылистаю стольник из «Завета».
Не потому, что светит пузырёк,
А потому, что с ним не надо света.
Псалом для вида
Накромсали меня в винегрет,
В остов лишних деталек навладили.
А в напрасном углу — не портрет
Грея, а дорианская впадина.
Чей-то бог, соскочивши с ума,
Душит смех за прогнившую талию.
И бесстыжий Давидка в туман
Опускает свои гениталии.
Как тропарь целит выстрел на треск,
Как мясник цепко держится скальпеля.
Кистью Буонаротти — надрез
На грунтованном совестью кафеле.
Поцелуй — смятый лиф — приговор.
Подзатёрты любовьки поэтами.
Мавр макает платок в хлороформ,
Чтобы грязно кряхтеть над Джульеттами.
Под кадилом — объедки просфор.
С лунных башен — минорное блеево.
Гнев, богиня, мне снова проспорь
Ахиллеса, ублюдка Пелеева.
Считалочка
Вот и снова — в тихом блядстве.
Жив снаружи. Мёртв — вблизи.
Если не за что цепляться,
Значит — некуда скользить.
Восемь, десять, цинцинатцать —
Выходите выносить.
Стал калечить — окаличел.
Раскололся — околел.
По лицу — в глазах с поличным.
Уцелел — целуй с колен.
Тридцать, сто, считай, отличник.
Выползайте поскорей.
Замени петлю гайтаном —
Будет вечный крестный мор.
Будешь чайкой Джонатаном,
Будешь каркать «Nevermore».
Посчитаем по стаканам —
Вылезайте из камор.
Дисмас, Гестас — крест из теста,
Нету гостя без гвоздя.
Ком-кому голгофье место?
Будет место погодя.
Выходи по счёту «двести»,
Выплывай из-под дождя.
Выйдет месяц, что-то вынет,
Выйдет заяц на крыльцо.
Не стесняйтесь, что кривые —
Здесь торгуют не лицом.
Выскребайтесь, сучье вымя.
Кто последний — тот отцом.
На златом крыльце бухали
Джокер, дама и король.
Хули делать, хали-гали?
Отгадай теперь пароль.
Не таким тузам пугали.
Ну-ка в круг, чумная голь!
А теперь — крути рулетку.
Шарик — шасть и — верть-поверть.
Встаньте, суки, встаньте в клетки.
Чёт-почёт, а нечет — смерть.
Доедай свои объедки —
Скоро будем посмотреть!
Красный — в пламя, чёрный — в угли.
Пусть напрыгается всласть.
Что от страха поприпухли?
Каждый день такая масть.
Тишь ли, гладь ли, гром ли, стук ли —
Есть игра в слепую власть.
Вот и шарик тише косит,
Вот и дёргается нить.
Ишь как каждый жизни просит…
Все, пора остановить:
Чёрный чётный, честный «восемь» —
Выходи себя казнить!
Спурт
Никите
Промыт, перешит, обезгноен,
ОбрАмлен веночком октав.
Но чьим-то безбожием мною
Заполнен не мой кенотаф.
Пыль с берцев стряхнув у порога,
Я — мельком. Добри не бодри.
Качают насосом из бога
И Федры — мой теофедрин.
Ещё два фальстарта. И начат
Заплыв бесконечных измен.
И если я — первый, то значит
Работает мой сервисмен.
Низвергнутый сверху на сверку,
Промажу я жопой в качель.
Мне в ржавую райскую дверку
Петруша не сыщет ключей.
За все расписался по таксе.
Не должен и «ноль» в «итого».
Фальшивит Гаврила на саксе,
Моих раздражая врагов.
И с ангельским ликом аглИцким
Харон передаст мне косяк.
Качнётся с обрыва Грушницкий,
Обманутый через «нельзя».
А мне только «неуд» в зачётку
И график тупых пересдач.
И снова расписано чётко:
«Don’t worry», «Be careful», «Don’t touch».
Пусть верят, что всласть зализали,
С лихвой замажорив рингтон.
Я сам себе выбрал экзамен,
Который не примет никто.
А я — снова краем по пашне,
Пока подмывается чёрт.
Я в этом семестре без башни —
Я сам себе ставлю зачёт.