В окно постучали, от испуга сердце быстро заколотило по ребрам. Снаружи стоял патрульный, и Марк не мог разобрать, мужчина это или женщина. Когда его пульс успокоился, он немного опустил окно, чтобы поговорить. Холодный воздух ворвался внутрь машины, хлестнул по лицу и вызвал в нем дрожь.
— Шлагбаумы закрыты в обоих направлениях, — сказал мужской голос, приглушенный шарфом, закрывающим рот и нос. Клубы пара от его дыхания призрачным туманом закрыли остальную часть его лица.
— Нет надежды выбраться отсюда сегодня вечером? — спросил Марк, снова жалея, что не проигнорировал Кейт и не остался в офисе.
— Где находится ваш дом?
— В Боулдере.
Патрульный покачал головой.
— Боюсь, что нет, — он указал в сторону от автострады. — Но мы недалеко от Супериора, и там есть отель недалеко от дороги.
Марк следовал за линией пальца в перчатке и увидел на расстоянии тусклый желтый ореол огней. В том направлении шли люди — сгорбленные, темные пятна медленно двигались навстречу плотному танцующему белому покрывалу.
Проклятие. Возможно это десять миль до зданий, но может быть и вся тысяча.
— Выглядит не очень далеко, — сказал Марк. У него в багажнике в спортивной сумке была смена одежды и туалетные принадлежности. Он сможет провести ночь в комфорте и тепле вместо того, чтобы заморозить свою задницу в машине.
— Может быть, минут тридцать ходьбы в таких условиях, — патрульный, возможно, пожал плечами, но он был так укутан, что Марк не был в этом уверен. — Я бы посоветовал отправиться туда на ночь, если хотите. Будет безопаснее и теплее, пока не пройдет снежная буря, и мы не откопаем дорожную трассу.
Офисная одежда Марка не располагала, что в ней будут тащиться по снегу в два фута, но, по крайней мере, когда он доберется до отеля, то сможет погрузиться в свою работу.
Марк взглянул на приборную панель. Стрелка топлива опустилась на восьмую часть бака, принимая решение за него. Ему еще понадобится достаточно топлива, чтобы съехать с автострады, когда дорожные бригады, наконец, смогут расчистить путь. Когда бы это ни произошло.
Марк кивнул.
— Думаю, что именно так и поступлю, спасибо.
— Правильное решение, — патрульный пару раз постучал по крыше машины Марка. — Подождите, пока я проверю машины впереди вас. Я стараюсь отправлять людей группами для безопасности.
— Хорошо, — сказал Марк и закрыл окно. Он схватил с заднего сиденья свою зимнюю куртку, шарф и перчатки и надел их, прежде чем открыть дверь. Холодный воздух впился в его кожу, как миллион острых как бритва ногтей. Ему потребовались считанные секунды, чтобы обойти внедорожник, открыть дверцу багажника и схватить сумку и портфель, его ресницы, брови и волоски в ноздрях тут же покрылись инеем. Снова сев на водительское сидение, оставляя дверь открытой, он поменял свои легкие туфли на кроссовки, закинул сумки через плечо, а затем присоединился к своим неожиданным попутчикам для похода по замороженной тундре.
Чуть более часа спустя, после оформления одного из последних оставшихся номеров в отеле и столь необходимого, очень длительного и горячего душа, чтобы согреть его замерзшее тело, Марк сидел за поздним ужином в переполненном баре отеля. Его столик был в глубине зала, но тонированные стеклянные стены позволяли ему наблюдать, как очень раздраженные, покрытые снегом люди вваливались в отель в поисках тепла и укрытия на ночь. Подошвы мокрой обуви скрипели по полированному мраморному полу, когда люди пересекали вестибюль к стойке бронирования, а белые хлопья падали с тяжелых курток и вязаных шапок, оставляя после себя небольшие лужи. В этом месте была полная неразбериха.
Марк потянулся за своим горячим бренди, но остановился с бокалом на полпути к губам, когда его внимание привлек высокий человек, пересекающий вестибюль. Он не сильно отличался от остальных людей — на первый взгляд такой же эскимо — но что-то в том, как он стоял, его широкие плечи и эти плотные мускулистые ноги, упакованные в потертую джинсовую ткань, заставили Марка сесть немного прямее. Одиночество, которое он чувствовал раньше, тоже усилилось.
— Если Бог существует, — прошептал он молитву, останавливаясь, когда человек осмотрел вестибюль и ярко-голубые глаза проскользнули мимо него.
Мужчина подошел к стойке и полез в карман. Его губы приподнялись в улыбке, которую Марк хотел видеть прямо, а не в профиль. Рука человека остановилась, плечи обреченно упали, и его поза перешла от уверенности к поражению. Если бы Марк был в зале суда, это изменение языка тела противника было бы ему сигналом, чтобы пойти на уничтожение и выиграть дело. Но прямо сейчас он говорил Марку то, что тот уже знал. «В гостинице не осталось номеров, сынок».
Глава 4
Плечи Тревора опустились, когда молодой администратор сказал ему, что все номера были забронированы.
— Этот день становится все лучше.
— Мне очень жаль, сэр, — темные глаза администратора выражали неподдельную искренность. — Люди приходят весь вечер, а с закрытием аэропорта отель очень быстро заполнился. Вы можете провести ночь в нашем лобби или вестибюле отеля. Мы подготовим много дополнительных раскладных мест, одеял и подушек, сколько сможем найти, и кухня сегодня не закроется.
Он заставил себя улыбнуться.
— Думаю, у меня нет другого выхода, — не то, чтобы у него был выбор в этом вопросе, и не тогда, когда маршрутка из аэропорта, которую он, наконец, поймал, заехала на парковку отеля, и водитель объявил, что они не могут ехать дальше. — Спасибо.
Тревор вернулся в вестибюль и вытащил свой мобильный телефон из кармана. Его мама убьёт за то, что он не воспринял ее предупреждение о снеге всерьез.
— Cariño. Ты успел на более ранний рейс? Пожалуйста, скажи мне, что ты успел на более ранний рейс и только что приземлился, — слова были торопливыми, ее акцент стал сильнее, чем обычно, и его сердце заболело от нескрываемой надежды в ее голосе. Он будет проводить Рождество в одиночестве в первый раз в своей жизни.
— Нет, я этого не сделал. Мне очень жаль, мам, — Тревор вздохнул и сел в освободившееся кресло. — Аэропорт полностью закрыт. Движение заблокировано снегом, и повсюду застрявшие люди.
— Ох, милый. Где ты сейчас?
— Маршрутка довезла нас до отеля на повороте, но он полностью заполнен, — холодный порыв воздуха охватил его, когда двери открылись, чтобы впустить людей.
— Ты не можешь вернуться домой?
— Нет. Никто никуда не может выйти, так что я застрял здесь на ночь, как минимум. Я разговаривал по телефону с авиакомпаниями, и, похоже, нет никаких шансов, что я вернусь домой на Рождество. Мне повезет, если удастся забронировать билет на другой рейс на следующий день.
Его мама замолчала на мгновение, а потом тихо сказала:
— Без тебя все будет по-другому, сariño.
— Я знаю, — он провел рукой по волосам, отбрасывая челку с глаз. Боже, он так устал. Он не чувствовал себя слишком плохо после лечения, но этот день сильно утомил его и казалось, что он будет длиться бесконечно. Если бы только были комнаты и он мог бы прилечь ненадолго и немного отдохнуть.
— Ну что ж, — ее голос был теперь спокойнее, приближаясь к решимости. — Мы подождем, пока ты сюда доберешься.
— Нет! Ты не можешь так поступать с детьми и со всеми остальными. Особенно с Исааком. У него будет припадок, — его мама рассмеялась, но она не могла спорить с этим. Исаак был того же возраста, что и Тревор, но, когда дело касалось Рождества, его брат вел себя в большей степени на три, чем на тридцать девять. Тревор тоже любил это заразительное возбуждение и никогда не позволил бы его отменить. Но у него не было других вариантов. — Счастливого Рождества. Мы просто с большим размахом отпразднуем Новый Год.
В трубке слышалось тихое шмыганье носом, заставляя его глаза жечь, а горло сжиматься.