На крещенье за обедом Метелло сказал Эрсилии:
— Подумать только, что я когда-то встречался с твоей подругой Аннитой!
И Эрсилия поняла, что, хотя Метелло хороший, порядочный, честный человек, ему все же не чуждо тщеславие. Но это вовсе не огорчило ее; Метелло был теперь ее мужем, и она любила его. Любила так же, как и три года назад.
Им повезло, инженер Бадолати снова принял Метелло к себе на работу, а каменщики сейчас не простаивали. Они строили то мельницы, то дома для железнодорожников, то новые цеха литейного завода. Иной раз по субботам Метелло приносил домой до двадцати пяти лир. И когда стало ясно, что у них будет ребенок, Метелло заставил Эрсилию бросить работу в больнице: хватит и его заработка, было бы здоровье. Нужно только умело хозяйничать и не забывать, как они начинали на голом месте. В часы досуга, сидя с ребенком на солнышке, Эрсилия плела соломку для шляп, и иногда за месяц ей удавалось заработать пять лир. Тогда она без особого труда могла уплатить очередной взнос синьоре Лорене, ростовщице с Камальдоли.
Брать деньги у ростовщицы сначала пришлось, чтобы снять квартиру и обзавестись хозяйством, потом при рождении Либеро и, наконец, чтобы купить кой-какую обстановку. Теперь помимо комода у них был шкаф, лампа с абажуром и умывальник. Но в этот последний раз Эрсилия заняла деньги вопреки желанию Метелло, и их долг снова вырос до первоначальных размеров.
— А если не занимать, то с нашими заработками ничего не купишь.
— И большие проценты дерет с вас эта ростовщица?
Район, где они теперь жили и где их окружали люди, пожалуй, чуть поприличней, по сути дела был тем же Сан-Фредиано. Между соседями секретов не было. Когда в первое время Метелло еще находился под надзором полиции, это ни у кого не вызывало неприязни.
— Ведь он сидел из-за политики.
— У меня в этом деле тоже есть кой-какой опыт, — говорила жена мастера мозаичных работ. — Мой дядя… Ах, сколько слез пришлось из-за него пролить бедной мамочке!
Нетрудно было понять, что дядя этот для нее ровным счетом ничего не значил и что она просто была пустоватой девчонкой, любившей почесать язык. Но Эрсилия тоже была не прочь поболтать, и теперь, когда она покинула родное Сан-Фредиано, ей пришлось заводить новые знакомства с теми, кого она встречала на лестничных площадках или переговаривалась из окна в окно. Поэтому вскоре Ида Ломбарди, хоть она и была моложе и только недавно вышла замуж, сделалась ее подругой. Они ходили друг к другу в гости, а однажды в воскресенье вместе с мужьями отправились на утреннее представление в театр Пальяно смотреть балет «Эксельсиор»[34]. После картины, в которой превозносилось сооружение Симплонского туннеля, Метелло аплодировал без устали, «словно ему за это заплатили», и заразил своим энтузиазмом не только галерку, где они сидели, но даже партер и ложи. Он не отбил себе рук лишь благодаря мозолям.
— Это все его убеждения, — поверяла Иде свои мысли Эрсилия. — Такие люди, как Метелло, не были бы сами собой, если б вели себя иначе. Меня приучил к этому еще мой отец. Метелло даже намного сдержаннее, чем папа. Он социалист, а не анархист. Ах, да! Ведь вы в таких вещах не разбираетесь! А нам из-за этого пришлось покинуть Сан-Фредиано: Метелло сразу обзавелся там друзьями, а полицейский комиссар запретил ему встречаться с ними. Особенно с Джаннотто. Они оба каменщики и познакомились в тюрьме. А я с женой Джаннотто — Аннитой — дружу с детства! В конце концов получилось так, что по вечерам мы должны были сидеть дома, как куры на насесте. Метелло не хотел, чтобы у полиции был повод придираться к нам. Он решил как можно скорее выйти из-под надзора. А это зависит от хорошего поведения и прежде всего от отзыва, который даст в квестуру полицейский комиссар. Он же без конца твердил Метелло: «Почему ты не переедешь отсюда, Салани? Ты ведь даже родился не в Сан-Фредиано! Переселись в другой район, порви со своими друзьями — сам знаешь с какими, — для меня это будет такое облегчение!» С друзьями, конечно, порывать нельзя, а на другую квартиру переехать можно. Ну а поскольку все равно рано или поздно нам надо было перебраться от матери, чтобы избавить ее от хлопот, да и ребенок вот-вот должен был родиться, мы и решились…
34
«Эксельсиор» — модный в конце прошлого века балет композитора Ромуальдо Маренко (1841–1907). В нем в аллегорической форме восхвалялись прогресс и буржуазные свободы.