Ей действительно было не до разговора. Снова, как и днем, начинающей ведьме начало казаться что окружающий мир выцветает, теряет свои краски. За окном — полная луна. И она кажется темной, а не желтой.
— Ксюшка — перебила она, — извини, мне опять, не по себе, устала. Ты не обидишься если я пойду спать?
— Нет, конечно, тебе очень плохо?
— Легкое головокружение, а ты, если хочешь, посиди, ведь еще рано.
— Не хочу потом ходить мимо вас с малым, пойду в комнату, ты мне только какой-нибудь фильм включи? Не хочется лазить по компьютеру твоего мужа.
— Хорошо, идем.
Миша остался один, рискнул выйти из коробки. Из-за марли над головой и неверного света полной луны, казалось что он оказался в густом тумане, где-то вдали от людей, “в заповедных и дремучих страшных Муромских лесах”. Пришло и пропало ощущение чего-то важного. Проклятый вздохнул и проговорил в равнодушное ночное небо:
— Пора спать. Меня ждут увлекательные дела — рубка дров, хождение по мукам, точнее по лесам, в поисках всякого растительного дерьма, и зубрежка неизвестного языка о котором я никогда не слышал. Нельзя откладывать столь увлекательное приключение.
Он вернулся в коробку, и развалившись на вате, вновь вспомнил как он вместе с Ирой принимал душ.
— Надо попросить Иру, поставить мне сюда емкость с холодной водой. Для самоостужения — пробормотал Миша.
Ира с трудом дождалась пока загрузится видео, пожелала сестре спокойной ночи, и добравшись до кровати, рухнула как убитая. Голова кружилась все сильнее, ее начало лихорадить. Явно поднялась температура, но встать и добраться до градусника — сил уже не было.
Как иногда бывает при сильном жаре, ей стали мерещиться всякие картинки, калейдоскоп лиц и событий. Вот из этой круговерти выныривает бандит, с дырами вместо глаз. Он что-то кричит но слов не разобрать.
Затем появилась соседка со сломанной ногой, она угрожающе машет клюкой, но вдруг ее лицо меняется, теперь на нем испуг и неуверенность. Гипс начинает трескаться, из образовавшихся дыр, сочится темная жидкость. Поднимается ветер и уносит Зинаиду Павловну вместе с ее проблемами, а Ира видит группу людей, мужчин и женщин. Все они в каком-то помещении, висят на крюках, прикрученных к потолочной балке. В одной из кукол она узнает Витольда, потом она замечает какую-то девочку, но в следующий момент невидимый вихрь уносит ее из помещения.
Теперь она на набережной с коляской, но в ней нет сына. На подушечке лежит муж, он спит. Сын — же гуляет по травке, он повзрослел. Кроме них на набережной почти никого, только вдалеке маячит одинокая фигура. В отличии от прошлых видений тут все мирно, даже как-то душевно, но почему-то именно сейчас Ира ощущает беспокойство.
Картинка меняется, Валик исчезает, а человек, фигуру которого она видела далеко, вдруг оказался рядом. Это высокая, черноволосая женщина. Ира с нарастающей ненавистью узнает в незнакомке колдунью из-за которой начались все их неприятности.
Молодая ведьма уже готова вцепиться ей в волосы и выцарапать глаза, а еще лучше перегрызть горло, но у снов свои законы. Ноги и руки становятся как вата, она не может ни броситься на обидчицу, ни даже банально сдвинуться с места.
— Это вторая волна — доверительно ей шепчет колдунья. — Вторая волна отката и она хуже первой. Нельзя вот так взять и убивать всех подряд с помощью магии.
Она лениво хватает спящего Мишу двумя пальцами за ноги, поднимает его и вертит как куклу, рассматривая со всех сторон.
— Отпусти его, мразь!
Язык Иры также еле ворочается, слова со скрипом покидают пересохшее горло. Ведьма улыбается, обнажая жемчужные, ровные зубы.
— Что, сложно быть беспомощной?
Она перебрасывает Мишу из ладони в ладонь. У нее длинные, музыкальные пальцы. В руке ведьмы муж кажется совсем уж крохотным, каким-то ненастоящим. Тут он вдруг просыпается, и Ира видит как на лице любимого появляются удивление и страх. Она вновь пытается добраться до ведьмы, но законы сна — неумолимы. Проклятая слабость не дает ей даже приблизиться к ненавистной ведьме.
— Ты не переживешь сегодняшнюю ночь, молодая колдунья! Даже если вторая волна не убьет тебя, то третья — самая страшная, закончит дело.
Говоря это, она продолжала перебрасывать Мишу из руки в руку, так словно это был теннисный мяч. Ира видела, что она причиняет боль ее мужу, тот морщился ударяясь о ее ладони, но при этом сохранял молчание.
— А вот когда ты умрешь, — тут Ксана схватила Проклятого за правую ногу и подняла на уровень глаз, рассматривая словно некую диковинку. Слегка встряхнула, и на этот раз Миша не удержавшись застонал, ему показалось — ногу сдавили мощные тиски.
— Не тронь его, стерва! — Ира сделала шаг, но не приблизилась к ведьме.
— Так вот, когда ты умрешь, — казалось, Ксана не слушала ее, — твой муж в скором времени отправится вслед за тобой.
Она подкинула Мишу так высоко, что сердце Иры болезненно сжалось, но Ксана не дала ему упасть, поймав правой рукой.
— Отправится да не сможет догнать тебя! — продолжила она. — Его данная мне клятва удержит!
— Отдай мне его! — выкрикнула Ира, чувствуя как безумная, всепоглощающая ненависть заполняет ее душу.
— Самое забавное — Ксана по-прежнему не реагировала на Ирины слова, — то, что мне хочется чтобы ты выжила. Тогда очень скоро станешь такой как я — хладнокровной, жестокой стервой.
— Нет!
— Станешь, станешь. Ты, не колеблясь, убила и искалечила двух мужчин. Не сомневалась, что нужно было уничтожить преследователей.
— Я защищалась и спасала ребенка! — Ира сама не заметила, как начала оправдываться.
— Да, с этого все и начинается, а потом уже никогда не заканчивается. Я ведь тоже в первый раз убила, спасаясь от разъяренного, здорового мужика, который собирался меня изнасиловать. А тогда мне было всего двенадцать лет.
— Ты мне снишься! Тебя нет! Ты заперта навечно! Как ты можешь со мной говорить? Что ты знаешь про нашу жизнь??! — Ирины нервы начали сдавать. Мир вокруг вновь начал сереть, по всей видимости ей становиться хуже.
— Пусть это останется моей маленькой тайной.
В голосе ведьмы слышалось удовлетворение. Она подняла лилипута на уровень глаз.
— А он забавным стал. Кстати, я советовала ему исследовать твое тело, все сокровенные места — она подмигнула Ире, — но он у тебя такой трусишка в некоторых вопросах… — она зло улыбнулась, — знаешь что, пожалуй, оставлю его себе.
Ира с ужасом увидела, что ведьма подняла извивающегося Мишу, поцеловала, а затем втянула в рот, как макаронину. Видимо этим она перешла какую-то черту, потому что Ира смогла разорвать невидимые, сковывающие ее тело цепи, ее оцепенение как рукой сняло, и она рванулась вперед.
Ксана как раз запрокинула голову делая глотательное движение, и молодая колдунья нанесла удар в горло. Пальцы отозвались болью, а тело ведьмы рассыпалось на цветные квадратики.
Все кончено, она опять в своей комнате. Валик сладко спит в кроватке, а вот рука болит. Видимо во сне Ира дернулась и ударилась пальцами о жесткий край дивана. У нее жар, жутко хочется пить. Вставать нет никакого желания, она тихо уговаривает себя — надо.
Переворачивается на живот, практически сползает с кровати, и все-таки встает на ноги. Зажимает под мышкой градусник, плетется на кухню за водой. В коридоре темно, в квартире тишина. Оксанка уже спит, и это очень хорошо, сейчас Ира была бы неспособна соврать, или притвориться. Все вокруг кажется нереальным, словно она проснулась в чужой квартире. Это ощущение поддерживает и полная луна, заглядывающая в окна.
Прохладная вода, вопреки ожиданиям не принесла облегчения. Прихватив с собой бутылку минералки, Ира вернулась в комнату. Пропищал градусник. Она непонимающе посмотрела на подсвеченное табло — сорок один и четыре. Кажется это очень плохо с таким вроде бы даже не живут? Надо что-то делать, то ли принять жаропонижающее, то ли вызвать скорую. Но в следующую секунду силы окончательно покинули Ирину. Она, упав на кровать, провалилась в вязкое забытье.
На этот раз дрова рубить не пришлось. В доме кроме хозяина были еще трое мужчин. Здоровые, неулыбчивые парни. На хозяина они смотрели уважительно, а на Проклятого, ну или как его тут называли Меченного, оценивающе.