— Вы же приведете меня к семье? — тихо спросил он, — клубочки мои плоские?
Нити не ответили, но Мише показалось, что под пальцами прошла дрожь, и он принялся перебирать эти цветные полосы, пока вдруг не наткнулся на двухцветную нить. При прикосновении к ней по его телу прошла сладкая дрожь, словно в предвкушении чего-то очень хорошего. Проклятый, удерживая эту нить в пальцах, встал на ноги. Она тянулась куда-то вдаль леса, и, стоило Мише сконцентрировать свое внимание на ней, как остальные полосы поблекли, ну, или просто, обесцветились. На всякий случай слегка подергал нить, опасаясь при этом, а вдруг она оборвется? Но этого не произошло, и он направился по ней, вглубь леса.
— Помни, нет расстояния в бесконечности!
Эти слова вновь и вновь крутились в его голове, вместе с мыслями о марионетках. Он тоже висел на какой-то невидимой, но, тем не менее, очень прочной нитке, может даже очень похожей на ту, которую сейчас держит в своей руке.
На его пути попадалась высокая трава, корни и всякие ветви. Идти не то чтобы сложно, а просто без удовольствия. Самым неприятным сейчас была пропажа всякого ощущения времени, а Мише очень хотелось выбраться из Солимбэ до того времени, как он проснется на Земле. Очень хотелось бы, при этом, выбраться не одному.
Внезапно все сомнения отступили, ему вспомнилась Ира, правда не такая, как сейчас. Воспоминания пришли из того времени, когда его жена была беременна, и они много гуляли, а любимая постоянно болтала о будущем малыше. В эти моменты ее глаза словно светились изнутри, а на губах играла легкая счастливая улыбка, а Миша…. Миша тихо наслаждался происходящем в его жизни и готовился к будущему отцовству.
Лес закончился неожиданно, и к этому моменту исчезли все блеклые нити и все огоньки, остались только те, которые он держал в руках. Перед ним дом. Хороший такой, двухэтажный деревянный сруб, окруженный живой изгородью. Чем-то он напоминал ему дом из детства, а точнее дом из тех детских мыслей, где хочется жить. Он знал, что внутри его много комнат. Есть деревянная лестница, ведущая на второй этаж, а под ней небольшая дверца, ведущая в подвал. Естественно есть печка, где в холодные зимние вечера обязан гореть огонь, и в доме становится от этого тепло….
Нити в руках вели в дом и исчезали за полуоткрытой дверью. Проклятый поднялся на небольшое крыльцо, и, с ощутимым возбуждением, зашел внутрь. Путеводная нить, этот аналог клубка бабы Яги из сказки, сворачивала направо, под закрытую деревянную дверь. Сколько адреналина! Миша толкнул дверь сильнее, чем хотел, и она, резко распахнувшись, с глухим стуком ударилась о стенку.
В комнате кровать, причем такая же, как и в их квартире, а на ней спят Ира с сыном! Они лежат в обнимку, и малыш уткнулся носом в мамину грудь, а правую ножку закинул на маму. Миша подошел ближе, и коснулся ногой кровати. Он посмотрел на жену и сына, потом на себя, и опять на жену и сына….
— Да, — прошептал он, — наконец-то мы одинакового роста.
Глава 25. Отъезд
Минуту, не меньше, он просто стоял и смотрел на них, чувствуя, как усиливается сердцебиение, понимая, надо что-то делать. Ведь время неумолимо бежит, и в любой момент можно проснуться, хоть ему, хоть жене или сыну, но Михаил никак не мог заставить себя сдвинуться с места. Он слишком давно мечтал об этом моменте. И вот эта близость выполнения желания, повергло Проклятого в ступор.
Разозлившись на себя, Миша все-таки сдвинулся с места и приблизился вплотную. Скрипнули половицы, Ира зашевелилась, но не проснулась. Проклятый бездействовал еще и потому, что никак не мог представить, как лучше поступить. Хотелось разбудить только Иру, хотя бы на полчасика, но они спали, обнявшись, и он не знал, как это лучше сделать. А еще не был уверен, что стоит долго оставаться в Солимбэ, это местечко никак не тянуло на дом свиданий. Значит необходимо будить обоих, и выводить их в Этанию. Мысль, что это всего лишь сон для Валика, и можно оставить его здесь в одиночестве, даже не пришла папе в голову.
Как иногда случается, колебания Проклятого ни к чему не привели, и ситуация решилась сама собой. Пока Миша топтался возле кровати, скрипя половицами, Валик заворочался, что-то пробормотал, и вдруг, открыв глаза, посмотрел прямо на папу. В течении пары секунд, на его личике менялись выражения: удивление, легкий испуг, затем задумчивость. Все-таки для малыша те пара месяцев, которые он не видел отца, большой срок, и он успел подзабыть его, и наконец, узнавание. Валик улыбнулся, произнес: “Паа”, и начал подниматься.
Ступор Михаила моментально сменился жаждой бурной деятельности. Он подхватил сына на руки, подбросил малыша вверх, и, словив, прижал к себе. Валик радостно рассмеялся, и принялся крутить головой.
— Просыпайся, сова, медведь пришел, — Миша потеребил Иру за ногу, — Только прошу, не просыпайся на Земле.
Ира вздохнула, попробовала повернуться на бок, и Проклятый схватил ее за руку. Держа одной рукой Валика, он слегка наклонился, и коснулся губами ладони жены.
— Вставай маленькая.
Ира улыбнулась и открыла глаза. Спектр эмоций на ее лице был немного меньше чем у сына: изумление и радость.
— Кот, ты вернулся? — спросила она.
— Не полностью, я тебе снюсь маленькая. Все подробности потом, нам нужно спешить.
— Но, — у Иры явно было множество вопросов, и она, скорее всего, собиралась их все задать прямо сейчас, а Проклятый, тем временем, уже перешел от бездеятельности к бурной активности.
— Нет времени! — с металлом в голосе произнес он, и помог жене подняться, — Иришка, чтобы не случилось, не вздумай отпускать мою руку. Прижав сына, и на всякий случай крепко сжав Ирину руку, он вывел их из комнаты, и уверенно повел к лестнице. Но на второй этаж они не стали подниматься, Проклятый распахнул дверь в подвал. За ней оказалась темнота.
— Мишка, ты уверен, что, — начала Ира, но супруг обернувшись, приложил палец к губам: мол, все вопросы потом.
Проблема заключалась в том, что за дверью действительно было темно. Он понял, что стоит закрыть за собой дверь, а в этом месте, она вполне может закрыться и сама, или же отойти от нее на десяток шагов, и вообще перестанешь видеть. Малыш посмотрел за дверь, затем вздохнул, и крепко обнял папу двумя руками. Надо сказать, что Валик не боялся темноты, никогда не просил включить свет, и не плакал, когда комната погружалась во тьму. Но как он отреагирует, если окажется в кромешной тьме, да еще и незнакомом месте? Вопрос, который не очень хочется проверять.
— Ладно, — разозлился Миша, — За мной!
Раз уж в последнее время ему часто приходилось не использовать зрение, в его нормальном понимании, значит, так тому и быть.
Сжимая левой рукой Ирину ладонь, а правой прижав к себе сына, он наклонил голову, зажмурился, и взглянул на правое предплечье. Татуировка проявилась моментально, Проклятый все с большей легкостью начинал видеть ее с закрытыми глазами. Они шагнули в темноту, тут же раздался удивленный вскрик Иры, и радостный возглас сына.
Миша открыл глаза. Впереди видна лестница в резиденцию мага, значит, они вышли из Солимбэ. На секунду он удивился, как-то слишком уж легко получилось, но отбросив все сомнения, произнес:
— Ириша, мы в Этании, ты и Валик спите на Земле, как и я. Поэтому все вопросы задашь мне уже там. У нас очень мало времени, а сейчас, главное, не отпускай мою руку, и молчи.
Проклятый повел их к выходу с Серых территорий. На этот раз было тяжело. Физически, казалось, он несет Иру на плечах, а не ведет за руку. Сейчас Миша понял, зачем Магрес настаивал на том, чтобы он научился проходить этот путь быстро. У него просто не хватило бы сил вести их долго. Каждый раз, когда Ира крутила головой, а он не мог винить ее за это, давление возрастало, и казалось, его рывком дергают за руку, и одновременно кладут на плечи мешок с песком. Его рука стала потной и скользкой. Он начал опасаться, что Ира выскользнет и потеряется, поэтому сжал ее руку крепче, так что жена вскрикнула: