На лице управляющего не дрогнул ни один мускул.
– Согласно классификации Совета магов фамильных призраков не относят к нежити. Следовательно, нет никаких препятствий, чтобы назначить привидение заместителем или временным управляющим.
Господин Грабис неприятно улыбнулся.
– Тогда, надеюсь, у призрака есть соответствующие бумаги, подтверждающие права этого, с позволения сказать, заместителя?
– И кстати, а кем они подписаны? – презрительно вздернул бровь барон фон Воррэн, не заметив прозвучавшей издевки.
Управляющий неожиданно улыбнулся.
– Вообще-то их заверил сам барон в день своего отъезда в Академию всеобщей магии, когда его милость получил законное право на подпись и личную печать. Если вас интересуют подробности, можете обратиться за ними к самому барону Невзуну. Полагаю, он не откажется удовлетворить ваше любопытство. Когда вернется с учебы, конечно.
Господин Грабис ожег бывшего коллегу взглядом.
– Надеюсь, на этом формальности закончены? – сухо спросил он, не желая больше участвовать в этом спектакле.
– С моей стороны – да, – коротко поклонился господин Бодирэ. – Вигор?
Староста, выступив вперед, кивнул.
– Ни в коей мере не собираюсь чинить вам препятствий, господа, однако прежде чем вы приступите, я обязан убедиться, что имеющиеся на вас амулеты полностью исправны. Королевская проверка – дело серьезное, и мне бы не хотелось, чтобы в отчетах появились даже малейшие неточности, способные исказить истинную картину происходящего и бросить тень на вас или нашего барона.
«Не сомневайся, – мрачно подумал господин Грабис. – Неточностей не будет. Я вам такую картину нарисую, что в казначействе ахнут».
– Не стоит беспокоиться, – ответил он вслух. – Любая попытка повлиять на наш разум или на результаты проверки приравнивается к преступлению против короны.
– Именно поэтому я и должен убедиться в исправности амулетов.
– Вообще-то этим должен заниматься маг, а не крестьянин.
– Что поделаешь? – сокрушенно вздохнул Вигор. – Если бы барон был здесь, то мы бы обратились к нему. Если бы наш лекарь не уехал вчера в город, мы бы тоже придерживались правил. Однако поскольку о вашем прибытии ему неизвестно, а других магов здесь нет, то ваши амулеты или осматриваю я, закон этого не запрещает, или нам придется ждать возвращения лекаря. Вы готовы задержаться здесь на несколько дней?
– Надеюсь, это последнее условие, необходимое для начала проверки? – презрительно бросил королевский оценщик, не имеющий ни малейшего желания торчать в этой дыре дольше необходимого.
Староста с почтением поклонился.
– Да, господин. Как я уже сказал, никто не будет чинить вам препятствий.
– Хорошо. – Господин Грабис, едва сдерживая раздражение, дернул за висящую на шее цепочку и выудил из-под камзола небольшой амулет. – Это охранный кулон, созданный придворным архимагом. Сломать его невозможно. Нарушить его работу без того, чтобы об этом не узнал архимаг, тоже нельзя. При малейшем подозрении об угрозе он оповещает казначейство о попытке взлома, после чего неблагонадежный подданный быстро оказывается за решеткой. Схема очень проста: когда амулет заряжен, в центре всегда горит зеленая точечка, а когда разряжен или неисправен – красная…
– А если не горит никакая? – с наивным видом полюбопытствовал староста, заставив собеседника осечься и растерянно уставиться на амулет, который выглядел сейчас как простая безделушка. Ни огонька, ни мерцания вплавленного в центр камня. Просто кусок металла с тускло поблескивающей на крышке королевской печатью.
– Что такое? – изумился Абирус Грабис, лихорадочно ощупывая артефакт. – Я же помню, что при выезде из дворца с ним все было в порядке!
Господин Бодирэ бесстрастно проследил за тем, как королевский оценщик сперва с надеждой потряс испортившуюся вещь, затем постучал по ней ногтем, снова потряс и еще раз тщательнейшим образом ощупал. Скептически хмыкнул, когда его спутники потянулись к потным шеям и принялись судорожно доставать наружу свои кулоны, выискивая на них заветный огонек. А потом равнодушно пожал плечами, когда стало ясно, что их надежды не оправдались.
– Мой амулет тоже сломался, – растерянно доложил барон фон Воррэн через несколько минут.
– И мой, – несчастным голосом сообщил фон Дубинэ, зачем-то приложив безделушку к уху и пытаясь в ней что-то услышать. – Ничего, представляете? Совсем!