– Капитан Алексей Морозов.
Маслов, не скрывая своего триумфа, расплылся в улыбке победителя. «Сломал фашню!» – кричал он внутри себя, глядя на копошившегося в углу Кальтера.
Алекс вылил из мисок варево прямо у порога, посудины было решено использовать как оружие, хоть что-то лучше, чем вообще ничего. Затаившись в углу, он кивнул Маслову: «Поехали». Громкий ор фашиста вперемешку с бранью коммуниста создали неописуемую звуковую какофонию, беспощадно режущую уши. Надсмотрщики не заставили себя ждать, послышался звук открывающихся запоров. Дверь распахнулась, комнату озарил яркий свет двух фонарей.
– Что за шум?! – крикнул надзиратель, осматриваясь по сторонам.
Все, что произошло потом, напоминало кадры какого-нибудь довоенного боевика. Кальтер ловко втащил в камеру надсмотрщиков – они поскользнулись на разлитом вареве, – и закрыл за ними дверь. Маслов, широко размахнувшись, огрел миской по голове растерявшегося конвоира, второй получил знатную оплеуху от Алекса, лучи фонарей хаотично заскакали по стенам. Исполинских размеров тени топтали растерянных надсмотрщиков, брызги крови разлетались вокруг, слышались тяжелые всхлипывания.
Грамотные действия хорошо обученных бойцов дали свои плоды. В ногах у двух капитанов валялись забитые до предсмертного состояния конвоиры. Быстро облачившись в длинные черные плащи надзирателей, фашист и коммунист покинули свою бывшую камеру, закрыв за собой дверь.
– Теперь следуй за мной, глядишь, за местных сойдем, – шептал Кальтер, осматриваясь по сторонам.
– Откуда ты знаешь дорогу? – поинтересовался Маслов.
– Внимательно следил, как меня тащили. Они в основном петляли специально, чтобы сбить с толку.
Пустынный коридор; их камера располагалась в самом конце, здесь она была единственной. Теперь стало ясно, почему конвоиры так быстро подоспевали, когда начиналась драка. Вооружившись дубинками, фашист и коммунист двигались вперед по коридору, в конце они уперлись в стену, слева была лестница, ведущая наверх. Аккуратно поднимаясь по ступенькам, чтобы не производить лишних звуков, они выбрались в какое-то помещение.
– Куда теперь? – растерянно глянул на Кальтера Маслов.
– Прямо и направо, главное – двигаться тихо.
Двое беглецов, глядя в пол, выбрались из помещения и побрели прочь. Маслов почувствовал, как сердце учащенно забилось от волнения, в горле пересохло, холодок пробежал по спине. Интересно, что чувствует Кальтер? То же самое, ничего нового для таких ситуаций не придумано.
Они вышли к туннелю – никаких блокпостов и ограждений. Вот так просто? Не может быть! Но было то, что было, и расслабляться не следовало. Беглецы, ускорив шаг, направились в темный туннель, стараясь поскорее покинуть эти злополучные места. Они даже не оборачивались, сладкий вкус свободы пьянил и тянул прочь все сильнее и сильнее. Главное – не нарваться на патрули, хотя какие у здешних обитателей могут быть патрули?
– Сюда, – Кальтер указал на ответвление в туннеле. Остановившись, фашист, светя фонариком, осмотрелся. Ничего полезного, только пыль и строительный мусор. Луч фонаря осветил покосившуюся дверь с заржавевшей табличкой.
– Вон в те двери, это вход в технические коммуникации, куда-нибудь да выйдем, главное – свалить отсюда поскорее.
Маслов стоял, глядя на Кальтера:
– Почему ты помог мне сбежать?
– Тебе? – удивленно глянул фашист на Маслова. – Я хотел сбежать сам, а без тебя мне бы это не удалось. Я лучше отброшу все свои моральные и идеологические заскоки, но буду живым, чем пойду на принцип и буду принесен в жертву какими-то сатанистами или сожран людоедами. Ты, видимо, эту истину не познал, главное – оставаться человеком, – Кальтер огорченно цокнул языком. – Дурак ты, Маслов, пошли отсюда скорее.
– Морозов, стой! – окликнул Дмитрий удаляющегося Алекса.
Кальтер, злобно рыкнув себе под нос, обернулся:
– Чего еще?!
– О том, что тут было, никому ни слова… – Маслов тяжелым взглядом сверлил Кальтера.
– Коммунист и фашист вместе сбежали, п-ф-ф… никто не поверит даже. Да и не горю желанием болтать. Пошли уже, достал…
Кальтер вновь скрылся за дверью, Маслов, цокнув языком, последовал за ним.
Настольная лампа скупо освещала кабинет, седовласый человек в белом халате, склонившись над массивным столом, что-то кропотливо писал в своем талмуде. Он даже и не заметил, как в кабинет вошел высокий мужчина слегка за тридцать. Лаборант, деликатно покашляв, привлек внимание профессора:
– Владимир Иванович, позволите?
Профессор крутанулся на офисном кресле, поправил съехавшие на нос очки в толстой оправе и активно закивал.