— Ёлка, ты оставайся на месте — велел Ингвар. — С дороги — ни ногой! Если что — побежишь в Персюки за подмогой. Поняла?
— Поняла.
Мальчики, осторожно ощупывая перед собой землю и зорко поглядывая по сторонам, двинулись на голос раненого. И вскоре увидели его.
На земле, беспомощно обхватив пробитую стрелой ногу, полулежал измученный, небритый и перепачканный землёй мужчина лет сорока в одежде наподобие той, что носили буяновские цивилы. Куртка его была в нескольких местах порвана, в волосах запутались мелкие веточки и хвоя. На ногах чужака сидели поношенные и заляпанные грязью, но даже на вид прочные сапоги из кожи какой-то неведомой Васятке твари, видом и гладкостью напомнившей о водных обитателях. Васятка живо припомнил, как в запрошлом годе, когда их Дарья выходила за Данилу, бегали они с ребятами в Общинный Дом смотреть на свадьбу. И там один мужик, не в меру перепив хмельной браги, попёрся к реке, где на спор, голыми руками изловил у мельничной запруды зазевавшегося крокожаба в полтора локтя длиной. Зверя, правда, потом пришлось отпустить подобру-поздорову, потому как осиновские жрецы и волхвы уж очень сильно ругались — мол, нечистая это тварь, ни есть её нельзя, ни шкурой пользоваться, а уж в руки-то брать — и вовсе погано! Так и отпустили крокожаба. Тот ещё долго шипел и ругался из камышей на непочтительных людишек, а потом сгинул куда-то с концами. Не иначе как уплыл вниз по течению искать более спокойные места, где нет пьяных, дошлых на разновсяческие затеи осиновских мужиков.
Так вот, сапоги на ногах незнакомца были пошиты словно из крокожабовой кожи. С той разницей, что крокожабы (или тритоны — как учёно выражался знахарь), водившиеся в Пестрянке, были все как на подбор серые, с бурыми змеистыми узорами на гребнистых хребтах. А неведома зверюшка, пошедшая на сапоги чужака, при жизни была зелёной с неровными чёрно-коричневыми пятнами, и расцветкой больше напоминала кое-какие вещи, виденные Васяткой у леших на ярмарке.
— Дядя, ты леший? — спросил он у незнакомца.
— Нет… Я не леший… — незнакомец попытался улыбнуться. — Меня зовут Олег… Я из Заборьевска… Посёлок такой на севере… А вы откуда, ребята? — чужак оглядел одежду мальчишек, задержался взглядом на их мечах. — Вы, наверно, из реконструкторов?
— Не, мы из Осиновки.
— Осиновка обитаема?
— Да давно уж! Дядь, может, тебе лекаря надо? Так мы сбегаем, тут недалеко дядя Алишер живёт, знахарь.
— Потерплю пока без лекаря, — отмахнулся Олег. Он был несказанно рад этой встрече. Ребятишки, судя по их виду, точно были из тех людей, что жили тут в землянках двадцать лет назад. А значит, предпринятый им поход увенчался успехом. — Вы лучше бегите-ка в деревню и предупредите взрослых, что большая беда идёт с севера. Лихие люди собрали шайку и теперь идут сюда с огнём и мечом, — всплыло вдруг выражение из когда-то прочитанного. — Они сожгли мой посёлок, Заборьевск, а жителей перебили. Я один спасся и пошёл сюда, на юг, чтобы предупредить… Скорее, ребята, не мешкайте!
Мальчики ошеломлённо переглянулись. Вот чего они совсем не ожидали — так это вражеского нападения!
Но, несмотря на юный возраст, мальчишки в Осиновке умели самостоятельно и довольно быстро принимать решение.
— Ёлка! — крикнул Ингвар сестре.
— Чего?
— Дуй со всех ног до дяди Алишера, пусть берёт свои травы и скорее бежит сюда! Скажи ему, здесь раненый гонец с северных поселений! Оттуда на нас враги идут! — слышно было, как девочка охнула. — И что надо всех наших предупредить! Беги, Ёлка, беги!
С дороги тут же послышался удаляющийся топот босых пяток. Осиновские девочки тоже были приучены, когда это требовалось, действовать, не переспрашивая и не рассусоливая.
— Надо кому-то бежать в деревню — проговорил Ингвар. — А кому-то оставаться с раненым.
— Метнём жребий? — предложил Васятка
Ему выпало оставаться, Ингвару — возвращаться и поднимать тревогу. Маленький урманин просиял от такой чести. В Осиновке все мальчишки грезили о подвигах.
— Они, скорее всего, пойдут из Заборьевска по дороге, — торопливо говорил меж тем Олег. — Им нужен военный городок Озерки на юго-востоке. А дорога туда проходит через Осиновку и Буяново. Если это село тоже обитаемо — надо предупредить и его жителей.
Ингвар кивнул:
— Их предупредят. Старейшины пошлют кого-нибудь по реке, так быстрее.
— Ну, беги, боец, удачи тебе!
Ингвар, осторожно ступая по своим следам, выбрался на дорогу, и вскоре его уже и след простыл.
Йоля вихрем неслась по дороге, не обращая внимания на попадавшиеся под ноги сучки и шишки. Человек с севера принёс страшные вести, и теперь от быстроты её ног зависело многое. Как хорошо, что Персюки уже недалеко!
Она выскочила на поляну, посреди которой стояла приземистая, с земляной крышей, изба и несколько хозяйственных построек. От колодца к дому шла с полными вёдрами босая женщина в просторной, подпоясанной на бёдрах рубахе поверх стянутых у щиколотки шаровар. Ветерок трепал концы её головного платка и нежно звякал монистами на лбу и шее.
— Тётя Шехна-а-аз!!! — отчаянно завопила девочка, со всех ног бросаясь к ней. — Дядя Алишер! Скорее! Беда!
Васятка не знал, сколько времени они с раненым вот так просидели возле выворотня. Олега же, наконец, отпустило то напряжение, в котором он пребывал с момента бегства из Заборьевска и всё время блуждания по лесу, и теперь он находился то ли в дрёме, то ли в лёгком забытьи. Но он немедленно встрепенулся, когда из леса вдруг прилетел низкий и протяжный трубный звук, сложившийся в короткую мелодию из четырёх нот. Сигнал повторился три раза.
— Что это? — спросил Олег мальчика.
Васятка прислушался и засиял, словно начищенная пряжка:
— Это рог дяди Алишера! Он сообщает эльфам и лешим, что людям нужна их помощь. Тревогу трубит, короче… Молодец, Ёлка, быстро добежала!
— Эльфы? — Олег непонимающе посмотрел на него. — Лешие?
— Это наши союзники, они здесь, в лесу живут, — как само собой разумеющееся сказал Васятка. — Странно, что ты ни на кого из них не наткнулся! Они обычно свои владения очень хорошо стерегут!
«Вот только эльфов мне ещё не хватало!.. — устало подумал Олег, осторожно, чтобы не потревожить раненую ногу, меняя положение тела. — Или леших… Бред какой-то… Что тут у них вообще творится, у этих реконструкторов? Совсем, что ли, заигрались в своё средневековье?..»
С дороги вдруг послышался нарастающий дробный конский галоп и перестукивание ладно пригнанных ходовых частей телеги.
— Вася-я-ятка-а-а! — долетел сквозь топот вопль Йоли. — И-ингва-а-ар! Вылазьте, дядя Алишер приехал!
— Мы тут! — мальчик вскочил и замахал над головой руками.
— Тпрррру! — раздался звучный мужской голос, и топот затих. — Йоля, передай мне сумку и подержи, пожалуйста, Реанимацию!
— Дядь Алишер, иди по нашим с Ингваром следам! — предупредил Васятка.
Вскоре перед Олегом предстал местный знахарь. Вопреки ожиданиям, одет он был весьма просто и скромно, безо всяких там висюлек, оберегов и прочих «шаманских цацок». Это оказался высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, высоколобый, с длинными, забранными в хвост волосами. На лице его красовались аккуратные усы и короткая бородка. Сквозь надтреснутые очки смотрели властно и в то же время доброжелательно цепкие голубые глаза.
— Здравствуйте… доктор… — вырвалось у Олега.
Алишер посмотрел на него, и в его глазах зажглась смешинка.
— Добрый день, больной, — спокойно кивнул он. — Показывайте свою ногу. Будем лечить. Попутно всё и расскажете… Василий, — обратился он к мальчику. — Будь добр, ступай к Йоле и помоги ей держать лошадь. Повезём нашего раненого в Осиновку.
Польщённый тем, что знахарь обратился к нему, как к большому, Васятка с готовностью отправился к телеге.
— Я всё сделала, как велено было! — встретила его радостно подпрыгивающая девочка. — Сказала всё-всё, что надо, а дядя Алишер тут же велел Даниле запрягать Ренку и после бежать в Буяново, а сам взял рог, да ка-ак затрубит! Я аж чуть не оглохла! Васятка, как думаешь, лешие с эльфами откликнутся на зов?