Из наушников тут же раздалось обиженное «Ты чего?». С потолка посыпалась бетонная крошка.
— Балуюсь просто — успокоил мужчина виртуальных бойцов. — Видела?! Ваня снова смотрел на жену горящими глазами. — По весу я и поднять бы такой не смог, не то чтобы стрелять — такие на бронемашины ставили, а тут. Сначала «Гатлинг», теперь вот «Браунинг»… Хоп! — мужчина ловко перекинул могучее оружие из одной руки в другую. — Прямо, как ГэМэЧел красных.
— Кто? — в последнее время Варя совершенно перестала понимать, о чем говорит муж.
— Не важно. — пренебрежительно отмахнулся Иван. — Ты все равно не поймешь.
— Слушай, а пойдем в кино? — внезапная мысль заставила Варежку улыбнуться. Я смотрела — сейчас много любопытного крутят.
«Уйти из дома сейчас, когда в руках «большая пятидесятка»? Ну нет».
— Варька, ты чего? — монитор перед глазами мужчины сменился уличным окном. — Там уже темно совсем. Пока оденемся, пока дойдем…
— Можем на маршрутке поехать — добавила ободрившаяся Варвара. — Давай, одна нога — здесь, другая — там.
— Не-е, поздно. Все равно опоздаем.
— Откуда ты знаешь? Пойдем скорее, к последнему сеансу доберемся точно. Пока только восемь вечера.
— Нет.
— Ну давай. — Варвара навалилась на мужа сзади и принялась отнимать Ванину руку от компьютерной мыши.
— Ты чего?! — Иван с силой толкнул супругу. — Меня же убьют сейчас!
Женщина обижено уставилась на него. Из-под спущенных наушников, словно мысли мужа, доносились крепкие ругательства. Картинка в мониторе мерцала от частых выстрелов и беготни.
— Не пойду я никуда, понятно? Ложись, вон — Мужчина указал на диван. — Поспи. Или в телефоне полазай.
— Мне иногда кажется, что я тебе совсем не нужна… — Варя медленно направилась к двери.
Хоть такого и не было предусмотрено сценарием игры, но оно все-таки происходило.
Допрос осуществлялся в затхлой и сырой комнатушке. Иван сидел посреди помещения на хлипком складном табурете, заведенные за спину руки были крепко стянуты тонкой алюминиевой проволокой. В метре от пленника нашла свое место прикрученная к полу парта с поднимающейся столешницей. На ней, освещая комнату, стояла уже порядочно сгоревшая свеча, у основания которой, в жарком экстазе, слились за ведением протокола общая тетрадь в клеточку и в меру тупой простой карандаш. По темным углам помещения затаились демоны Преисподней.
Само дознание производил дуэт красных офицеров: побои наносились методично, со знанием дела — пинок, удар, зуботычина с другой стороны и опрокидывание на пол, легкая чечетка на пальцах раскинутой кисти, неуловимый кирзовый мысок в области кишечника… блевотина на полу. Вопросов чекисты не задавали, просто били, ломали личность «высшего человека».
Боли Ваня не чувствовал совершенно. Лишь изредка жмурясь, дергал плечом. Даже сейчас, когда его мордовали, и тогда, на Тверской, при попадании в тело свинца или очередной смерти в крутой заварушке любой части метро, Иван ощущал только онемение в задействованных на клавиатуре пальцах и некоторую тяжесть в плечах.
В реальной жизни, после подобных побоев и следующего за этим «смакования» развороченного лица, переломанных конечностей и, что гораздо страшнее, повреждения внутренних органов, Ваня наверняка бы раскололся, запросил у чекистов пощады. Однако, будучи под защитой гибкой брони широкого жидкокристаллического монитора, мужчина иногда даже позволял себе в адрес палачей циничную ухмылку — бейте, мол, сволочи, я — настоящий кремень! Искры-то выбьете, а вот нутро посмотреть, это еще попотеть придется.
Удар в солнечное сплетение моментально выбил воздух из легких и заставил его задохнуться. Картинка резко поплыла перед глазами, начала быстро темнеть — Иван терял сознание. Выброс в основное меню был воспринят, как обидная пощечина, но и та не шла ни в какое сравнение с событиями произошедшими далее.
Домой, после недельного отпуска на даче, вернулась отдохнувшая мать. Вдохновленная физическим трудом на грядках, подзаряженная молекулами чистого, без примесей выхлопных газов, воздуха, она ворвалась в квартиру свежим, непредсказуемым вихрем. Вихрем перемен.
Иван как раз готовился метнуть в часового нож и продолжить разведку в режиме стелс, как вдруг в спину ударил неожиданный комментарий матери: «А знаешь, там Емеля был».
«Там… Емеля…», — Ваня покосился на зажатое в пальцах лезвие «карателя», пытаясь понять и соотнести услышанное.
«Ах да, «там» — это на даче, «Емеля» — старый друг с которым они проводили кучу времени вместе. Но после внезапной женитьбы товарища, жизненные дороги приятелей резко разошлись. Емельян сделался тяжел на подъем — у него все время находились какие-то левые, семейные дела. Образовавшиеся невесть откуда дефицит тем для разговоров, абсолютно несовпадающие интервалы свободного времени, сильно сказались на отношениях друзей. Иван вспоминал былое, ему очень хотелось вернуться во времена юности. Емелю же больше занимали дела насущные, тратить время на бесконечную ностальгию ему было некогда. С рождением ребенка, Емельян полностью выпал из жизни товарища».
— Каждые выходные ездит. Представляешь? — довольная, что выдернула сына из компьютера, женщина с улыбкой продолжила. — У него же второй мальчик родился. Гвидоном назвали. А первый на следующий год в школу пойдет, взрослый совсем.
— Ну и что? — отрешенно отозвался Ваня, часто тыкая пальцем в левую кнопку мыши.
— А то, — мать обижено посмотрела в сторону. — Не ленится, тетке своей помогает: забор поставил, крыльцо обновил. Тридцать два стукнуло… всего на три года тебя старше, а уже пару ребятишек завести успел.
Забавнее всего, что стремясь как-то угнаться за столь превозносимым всегда матерью другом, стать максимально на него похожим, Иван полгода назад женился. Общение с Емелей, правда, не возобновилось, зато ворчание родительницы и внутреннее одиночество немного отпустили мужчину.
Первое время молодожены не вылезали со всевозможных выставок. Активно участвовали в играх городского ориентирования, зависали в ресторанчиках после просмотра очередной киноленты. Все было замечательно, пока в один прекрасный день к ним в дверь не постучались заботы. Взаимоотношения сразу ухудшились. Работа никуда не делась, а вот времени под отдых отводиться стало поменьше. После недельной трудовой карусели, дел по дому, голова совершенно не соображала в каких условиях провести короткие выходные.
«Игра в команде» казалась уже не такой замечательной идеей, как до свадьбы. Появилась необходимость оглядываться, брать в расчет мнение второй половины. У каждого оно было свое, индивидуальное виденье вопроса и отказываться от него, идти на уступки никто не спешил. Элементарные вещи начали забирать больше сил и времени. Костер раздражения был сложен, осталось поднести спичку.
Именно на этом этапе совместной жизни в квартиру заползло пост-ядерное «Метро».
— У меня внуки будут когда-нибудь?!
Слова матери не давали сосредоточиться на цели: враги совершенно не хотели дохнуть, тело Ивана то и дело ловило шальной свинец, тревожно усилилось дыхание в наушниках — шкала здоровья быстро уменьшалась.
— Мам! — не выдержав прессинга, мужчина попытался отмахнуться от родительницы гримасой негодования.
— Что мам?! Ма-м! Здоровый какой вымахал, а все в тырнете своем зависаешь, с автоматом, как маленький, бегаешь. Может проблемы у тебя, к доктору обратиться стоит?
— Ма-ма!!! Ну что ты говоришь такое?! Давай потом, сейчас, видишь, никак не могу — занят очень.
— Совсем голову потерял с играми этими дебильными! С Варварой еще как познакомился, женился… слава тебе, Господи. — Мать подняла к потолку глаза и перекрестилась. — Седина в волосах, а все словно пацан. Чем потом гордиться будешь, чего вспоминать?
— Ма, отвали.
— Отвали… — женщина сложила снятую кофту пополам. — «Отвали» это он матери родной говорит.