Я схожу с ума. С-мерть пульс-ирует в моих висках… П-у-л-ь-с-а-ц-и-я…
Мириады капель воды рушатся на остывающую, дышащую осенью землю. Я могу разглядеть каждую из них, но смотрю сквозь дождь, его плотная, обжигающе холодная пелена не может укрыть скорый поезд, который увезет Её от меня. Гладь равнодушного стекла покрыта слезами оплакивающего нас неба. Оно бьется, стучит в окно упругими, косыми струями яростного, неистовствующего ливня, но врезаясь в неподатливую прозрачную преграду, разбивается на неисчислимое множество осколков-капель и бессильными ручейками стекает вниз. Перрон, каменный истукан, впитает соленые слезы небесного свода и похоронит его и мою тоску в трещинках грязного, искривленного асфальта.
Я не могу пробиться через толщу безмолвного окна, взгляд упирается в собственное отражение. Есть ли с той стороны Она? Припадаю к мокрому стеклу, но вижу лишь свои глаза, уставившиеся в отчаянную пустоту. Мрак, царящий в поезде, смеется надо мной и превращает плоскость окна в кривое зеркало, где может отразиться лишь боль и безумие…
— Юля!
Крик, словно молот, набат в умирающих сумерках.
— Юля!
Глаза. Они проступают сквозь отражение, заслоняя всё остальное. Её глаза изумрудного цвета, смотрят на меня с той стороны. Через миг они исчезнут — состав содрогается огромным железным телом и приходит в движение…
Но я нашел Её. Она по ту сторону мчащегося прочь поезда-призрака, имя которому Смерть.
— Юля!
Голос звучал совсем рядом. Она увидела Владимира, он звал ее и прислушивался, неуверенно оглядываясь по сторонам. Посмотрел прямо на нее. Он все время был здесь, а она даже не заметила?
— Володя!
Ее рука натолкнулась на невидимое препятствие, Юлия сильно ударилась обо что-то, фонарик отлетел в сторону и погас, но каким-то образом она продолжала видеть мужа. Что за сила обитает в тоннеле, сила, которая подарила ей возможность увидеть Владимира?! И эта сила поставила стену между ними, совершенно неприступную и не поддающуюся никаким ее усилиям.
— Володя! Господи, да что же это такое?!
Юлия старалась пробить эту преграду, руками, до боли в разбитых пальцах, но безуспешно; обманчиво-прозрачная, она прочно стояла между ними, разделяя. И теперь Владимир смотрел куда-то в пространство, как будто потерял Юлию из виду. А она, вытирая слезы с глаз одной рукой, другой безостановочно пробовала достучаться, привлечь его внимание. Уже понимая, что по ту сторону он не видит и не слышит ее. И она ничего не может с этим сделать. Сдаться? Никогда! Страшно уже не было, Юлия знала, что все, что она хочет и к чему стремится, находится по ту сторону. Или эта преграда ее пропустит, или… Или ничего больше не нужно. Не важно. Незачем.
Пульсации больше нет. Время остановилось. Иссякло. И некому перевернуть песочные часы.
Я нашел Её. И потерял. Призрачная грань разделила нас. Любящие глаза смотрели на меня всего лишь мгновение, а потом пришло одиночество.
Чьё злобное проклятие разлучило нас? Увидеть и потерять… Чья невыносимая жестокость закрыла мои глаза и лишила возможности видеть Её…
Я не помню себя, память мертва, и впереди лишь провал, за которым не будет совсем ничего. Слова уходят, стирая следы на песке, оставляя от воспоминаний лишь пепел. Путеводная нить истлела, и сознание больше не бьется мотыльком у гаснущей лучины. Одно только имя удерживает от прыжка в пустоту. Якорь, не дающий сорваться… Юля, не дай мне сделать последний шаг…
Стоя на коленях, прижималась щекой к этой проклятой стене. Володя… Он не слышал, рассеянно смотрел на нее и сквозь нее, как будто она была также прозрачна, как эта несуществующая и непреодолимая преграда. Владимир… Он не видит! Она снова царапала стену, била по ней ладонями, не ощущая боли. Боль была не здесь. Уже не было боли. Она сама была ей. Казалось, что стена немного поддается под ударами, но только казалось. Он не слышал. Володя! Юлия звала его, но он продолжал вглядываться куда-то, где только что видел ее. И взгляд скользил мимо.
— Володя! Почему? Почему это происходит?!
И теперь она не может протянуть руку и прикоснуться к нему. Почему она столько времени отдала не ему?! Владимир… Двигаясь вдоль стены, Юлия пыталась поймать его взгляд. Пусть посмотрит еще раз, неужели не чувствует, что она здесь, в двух шагах? Он всегда сам искал ее, шел за ней, а теперь не находит… Не чувствует?
— Володя! Я… — Голос сорвался, она беззвучно шевелила губами, но он должен услышать. А если он не услышит, она скажет самой себе. — Я здесь. Я люблю… — Больше нечего было сказать. Его лицо расплывалось перед глазами, она испугалась, что он опять исчезнет, вытерла слезы, лицо мужа оставалось таким же отстраненным, он прислушивался к чему-то внутри себя, а Юлию не слышал. Почему Владимир снова не позовет ее?
— Как я без тебя?
Впервые возникла эта мысль. Без него… Как можно, ведь они вместе. Их же нельзя разделить. Но они оказались по разные стороны. Он уходит… Что же не дает уйти вместе с ним? Не позволяет сбыться единственному желанию… Преграда не стала тоньше, по-прежнему не поддавалась, она начала понемногу липнуть к рукам, незаметно, становясь всё больше похожей не на стекло, а на живой организм. Паутина. Плотная и гибкая. Она не выпустит того, кто попался. Юлия и не сопротивлялась. Только смотрела вслед Владимиру, который уходил в темноту, спокойный, забывший всё, что раньше знал. Который ничего не помнил, и ничего не чувствовал. Не слышал и не видел. Не любил.
Владимир, который ее не любит. Мог ли существовать такой Владимир? Она его видела и не верила собственным глазам. Пальцы теряли чувствительность, намертво прилипнув к невидимой стене. Она понимала это, но не придавала значения, когда всё, что ты видишь — это любимый человек, вдруг в один момент переставший быть родным и близким, уже не до того, что чувствуют твои руки. Сердце перестает существовать. Нет мыслей. Нет ничего. Остается пустая оболочка, и безразлично, что с ней происходит дальше. Она боялась его потерять, и это произошло. Вот сейчас, прямо сейчас и происходит… Ничего нельзя сделать. Юлия только заметила, что смотрит сквозь собственную полупрозрачную руку, она постепенно становилась частью этой стены. Не имеет значения. Он ушел. Больше не видит ее. И если каким-то образом можно быть ближе к нему — она будет. Пусть недолго. Но она еще видит Владимира, он не потерян окончательно. Ближе к стене… Тело почти не ощущалось. Едва улыбаясь, она уже не думала — чувствовала мысль: «Я обманула. Мне не страшно. Пусть я всегда буду здесь… Или не буду вообще. Нигде и везде вокруг него. Только бы не смотреть на него вечно С ТОЙ СТОРОНЫ. Не страх воплотился — просьба выполнена. Последняя просьба. И будь ты проклята, преграда на моем пути!»
Я долго шла за тобой. А ты проходишь мимо… И опять только провожаю взглядом, не в силах сдвинуться с места. Но я рядом. Всегда рядом. Пусть ты не видишь, не чувствуешь меня. Ты забыл. Я помню. Эти воспоминания будут со мной, они, как маяк в ночи, дают возможность видеть тебя, дарят мне силу. Когда-нибудь наши взгляды встретятся, но ты уже не будешь помнить. Я буду. Моя любовь окружает тебя, как кокон, как защита, она не даст тебе исчезнуть в небытие, сбиться с пути, который ты не сам выбрал… Но которым ты следуешь. Без меня, не помня ничего. Ты один, но это только иллюзия. Ты просто не осознаешь этого…
Нам не покинуть этих пределов. Я не отпущу тебя. Ведь вовне ты существовать не сможешь. Ты жив, пока я тебя помню. И без меня — тебя нет.
На свете есть много легенд о том, как появился Пояс Щорса и эта всего лишь одна из многих. Могла ли аномальная зона возникнуть из-за отчаяния двух людей, которых разделила смерть? Смогут ли они когда-нибудь найти друг друга? И рухнет ли тогда непроходимый Пояс? Кто они были — эти два человека, чья боль переломила город пополам…
Легенды молчат. Но однажды история Владимира и Юли будет рассказана до конца.