Парень перелистал дневник на предыдущую страницу. 11 мая 1942 года:
«Сегодня Язеп Янович Дылба, бывший ученик моей матушки и работающий нынче в полицейской управе делопроизводителем, сообщил, что в управу поступил донос о том, что семьи Бергов и Ясинского скрывают в подвале дома евреев и регулярно таскают туда продукты. Эти евреи периодически выходят из подземелья для прогулок во дворе. Язеп Янович также сообщил, что на 13/14 мая немцы запланировали серию облав и обысков в центральных кварталах города, в том числе в нашем доме. Ждут только команду какого-то Арайса из Риги.
В семье паника. Маменька впала в бесчувствие. Папенька долго сидел белый как мел, держась за сердце и причитая: «Боже милостивый, что за люди?! Какие же сволочи бывают!» Только дедушка был спокоен. Он подхватился и убежал зачем-то в подпол в сопровождении нашего работника Алеся.
Боже, что нас ждет дальше?! Какие испытания приготовила нам судьба? Но нужно быть сильной и стойко переносить все испытания, посланные нам всевышним. Я выдержу все!
Вскоре вернулся дедушка и заявил, что нужно бежать.
—Бежать?! — вскрикнул папенька, заламывая руки. — А как же семьи моих коллег, что скрываются в подземелье? Куда их деть? Я буду презирать себя всю оставшуюся жизнь, если предам их и брошу этим нелюдям на растерзание!
— Мы все сможем покинуть Двинск чрез Врата, — спокойно ответил дедушка.
—Какие врата, отец?! Вы что бредите?!
— Успокойся, сынок. Я серьезен как никогда. В подполе находятся Врата в другое место или другой мир, я точно не знаю. Проход к Вратам находится погребе, в нише подвальной клети нашей квартиры. Наш дом был построен на развалинах, оставшихся от какого-то допотопного строения, разрушенного еще древние времена. Чтобы открыть Врата, существуют артефакт и заклинание. Мой батюшка передал мне эти тайные знания, находясь на смертном одре. Наш род хранит эту тайну более шестисот лет.
— Отец, да это вздор какой-то! И ты в это веришь? — папенька не сдавался.
— Не нервничай, Роберт. Ты помнишь слова нашей родовой молитвы на ночь?
— Конечно отец. Мы каждое воскресенье вечером распеваем странные псалмы, повторяя раз за разом набор слов, смысл которых мы не понимаем. А ты каждый раз с загадочной миной на лице отказываешься разъяснить нам смысл этих мантр. А почему о них заговорил?
— Эти псалмы и есть заклинание, открывающее Врата. Ты помнишь доктора Зубарева?
— Ну конечно, как не помнить двинского брата-старосты «Русских соколов»!
— А ты помнишь историю его исчезновения в сороковом году?
— Безусловно, об этом судачили все в городе. Он таинственно исчез за день до своего ареста, чем избежал расстрела. Постойте-ка, вы хотите сказать, что Зубарев сбежал через какие-то Врата?
— Ты очень проницателен, сынок. Я отправил его и его гражданскую супругу чрез Врата.
— Это правда, отец? — батюшка все еще сомневался.
— Я тебе когда-либо лгал? — возмутился дедушка.
— Прости. Конечно нет.
Дедушка подошел сзади к все еще сидящему в кресле батюшке, положил руку на его плечо и проговорил:
— Успокойся, сын мой, посоветуйся с семьей, но учти, что у нас очень мало времени.
— Хорошо, отец, я поговорю с супругой и сыновьями и дам завтра ответ.
На этом разговор закончился. Они распрощались и разошлись по своим покоям, а я тоже готовлюсь ко сну».
Пётр вернулся к записи от 12 мая.
«По-видимому, когда я спала, состоялся серьезный разговор между родителями и братьями, которых вызвал Алесь, о том, какой путь для спасения предложил дедушка. Он был настолько немыслимым, что вызвал большое сомнение маменьки и братьев. Но все же родители стали лихорадочно собирать вещи и приказали мне тоже собрать самое необходимое. Братья также убежали по домам собирать. А я до сих пор не понимаю, о каких вратах идет речь, и как эти врата помогут нам спастись
Может папенька прав и вся эта затея — вздор и бред умалишённого. Но я все же иду собираться. Что нас ждет впереди? Боже, защити и сохрани!»
— Да уж! — тоном незабвенного Кисы Воробьянинова промолвил парень. — Фантасты отдыхают. Похоже на вымысел юной девы, вот только фамилии на слух больно знакомы. Нужно спросить маму. Она в курсе всего и вся. Пётр отложил в сторону дневник и продолжил возиться с бумагой.
Можно было долго рассказывать, как парень неделю провозился с сортировкой и выносом во Вторсырье макулатуры. Как его давила жирная жаба, когда в бумажный хлам отправлялись газеты, журналы и книги, изданные начиная с конца XIX века и заканчивая тридцатыми годами века XX. Как он сортировал отложенные журналы, книги и открытки. Как он нашёл в бумажных завалах несколько альбомов со старинными фотографиями и обнаружил в одном более новом альбоме несколько фотографий, на которых была изображена симпатичная девушка с очаровательной копной светлых кудряшек и пронзительными светлыми глазами. По-видимому, это были фото Марты Берг.