– Знаете, когда я вошел и увидел вас, то подумал, что у меня галлюцинации, – сказал Кормакс, делая глоток и удовлетворенно откидываясь на спинку стула. – Ох, как здорово, мисс Стэджерфорд. Вы просто спасли мне жизнь!
Она покачала головой и нахмурилась.
– Вовсе нет. Вам сейчас нужен не кофе, а пара таблеток жаропонижающего и удобная постель.
– Я скоро лягу, – пообещал он. – А вы, почему вы себе не налили кофе?
Она улыбнулась, забавно наморщив прелестный вздернутый нос и чуть надув полные ненакрашенные губы.
– Подумала, что лучше подожду, пока хозяин предложит.
Реджиналд кивнул, отметив про себя красоту ее рта и изумительную выпуклость молодой груди. Да что это со мной, одернул он себя, лихорадка, что ли, так влияет?
– Присоединяйтесь ко мне, пожалуйста, мисс Стэджерфорд, – вежливо произнес он и вздрогнул от застучавших в голове молотков. – Или миссис?
– Мисс.
– А С. перед Стэджерфорд что значит?
– Синтия. Мисс Синтия Стэджерфорд. – Она слегка нахмурилась. – Мистер Кормакс, не возражаете, если я потрогаю ваш лоб?
– Будьте как дома, – ехидно откликнулся он. Приятное ощущение прохладной руки на воспаленном лбу, увы, не продлилось долго. – Ну и каков же диагноз?
– У вас жар, сильный жар. Надеюсь, это грипп.
– Надеетесь?
– Надеюсь, что ничего более серьезного. В этом году грипп проходит в основном без осложнений. Я сама только что переболела, поэтому и говорю так. – Синтия достала из своей сумки пузырек аспирина, вытряхнула три таблетки и подала Реджиналду вместе со стаканом воды. – Вот, примите сейчас это и еще столько же на ночь. И пейте больше жидкости – воды, соков.
Он удивленно посмотрел на нее. Эта девушка поражала его с самой первой минуты, сначала – своим несоответствием привычному образу кухарки, теперь – неожиданной отзывчивостью и заботой по отношению к совершенно постороннему человеку.
– Вы очень добры, Синтия. Или вы предпочитаете, чтобы я называл вас «мисс Стэджерфорд»?
– Вы платите мне жалованье, мистер Кормакс. Решайте, как вам удобнее. – Она взглянула на часы и взяла футляр с машинкой. – Спасибо за предложение, но у меня уже нет времени для кофе. В холодильнике я оставила два литра свежевыжатого апельсинового сока и фрукты. Пожалуйста, не забудьте, что вам надо много пить. Я вернусь в понедельник, как обычно. Прощайте, мистер Кормакс. – Синтия с состраданием посмотрела на поникшую на стуле фигуру. – Кто-нибудь может за вами поухаживать?
– Я бы и врагу не пожелал подцепить эту чертову заразу. – На нее взглянули мутные, совершенно больные глаза. – Достаточно того, что вы уже подверглись этой опасности.
– О, не беспокойтесь, я ведь говорила, что только что перенесла грипп.
– И что вы делали? Как лечились?
– Мне повезло. Я разболелась, когда доехала до родителей, так что меня лечила и баловала мама.
– Моя мать – диабетик, ей и так нелегко, поэтому это исключено. Лучше уж я один как-нибудь справлюсь...
Синтия взяла свою сумку.
– Я оставлю вам таблетки. Принимайте по три штуки сразу и пейте больше соков. Хорошо, что сегодня пятница, успеете прийти в себя к началу следующей недели. А если не станет лучше, позвоните врачу.
– Надеюсь, что доживу до понедельника, – мрачно буркнул Реджиналд, чувствуя все ускоряющуюся барабанную дробь в голове.
– Мистер Кормакс... – робко начала Синтия. – Да?
– Мне очень жаль.
Он внимательно посмотрел на нее налитыми кровью глазами.
– Чего именно: того, что я заболел, или что застукал вас?
Она вызывающе вскинула голову.
– И то, и другое. Пожалуйста, примите приготовленное кофе в качестве компенсации за доставленные неудобства.
С этими словами она исчезла.
Направляясь к автобусной остановке, Синтия думала не о предстоящем вечере, а о Реджиналде Кормаксе, одном из ее работодателей. Она часто представляла себе его, приходя в этот большой, старый, удивительно удобный особняк, – вот бы ей жить в таком доме! Каждую неделю Синтия находила на кухонном столе чек, выписанный крупным, размашистым почерком, – оплата за ее работу. Но теперь, когда столкнулась с ним лицом к лицу при не самых благоприятных для него обстоятельствах, была просто потрясена.
Мистер Кормакс оказался вовсе не тем чопорным, лысым стариком адвокатом, которого она воображала. Напротив, довольно молодой, лет тридцати с небольшим, высокий шатен. Интересно, какие у него глаза? Ей-то довелось увидеть красные, болезненные. Бедняга ужасно выглядел. Как тяжело ему придется бороться с болезнью одному, в большом пустом доме, когда некому даже принести воды, чтобы запить таблетки... В таком состоянии дойти до кухни – целая проблема. Почему же она не подумала сразу и не отнесла воды ему в спальню? Конечно, это не входит в ее обязанности, но есть ведь и элементарное чувство взаимовыручки в трудных ситуациях.
Синтия вспомнила расположение комнат в доме и завистливо вздохнула: подумать только, столько места, и все одному! Какой контраст с ее двумя комнатками на втором этаже, которые она арендует у друга детства своего двоюродного брата. И ей еще повезло, что и это удалось снять за такие смешные деньги. Оук-Парк – ближайший пригород Чикаго, и совсем рядом с домом-музеем Хемингуэя.