Почему примерно?
Океан — это не пруд за околицей. Прилив и отлив изменяют уровень воды четыре раза в сутки. Когда в приливе надвигается Атлантический океан, его уровень в Кристобале поднимается всего на метр с четвертью. А в то же время водомерные посты в порту Бальбоа на Тихом океане показывают шесть метров над уровнем отлива. Поэтому поверхность Тихого океана в сравнении с уровнем Атлантического при полном приливе может быть почти на два с половиной метра выше; через шесть часов, при отливе, на столько же ниже.
Среднее океанское судно проходит от первой до последней камеры за семь часов, а от въезда из открытого океана до якорной стоянки в порту на другом краю — за одиннадцать.
Но раз уж речь идет о таком знаменитом канале, стоит обратить внимание на еще одну группу цифр, которые никогда не печатаются на картах и планах.
Строительство канала от бесславного открытия с «огнеупорным» динамитом и вплоть до прохода первого судна в 1914 году стоило приблизительно триста семьдесят пять миллионов долларов.
В настоящее время канал имеет пропускную способность сорок восемь судов в день. Это значит семнадцать тысяч в год, и хотя за год по каналу еще никогда не проходило столько пароходов, оборот компании все же достигает астрономических цифр. Самым «урожайным» годом, которым гордится административный комитет, был 1929 год, когда по каналу пропустили 6 289 судов. Они заплатили за проход двадцать семь миллионов долларов. С того времени компания была вынуждена хоть немного сбавить пошлину — она взимает около доллара за тонну водоизмещения, но и все равно выплачивает своим акционерам такие дивиденды, о каких могло только спиться держателям акций Лессепса.
И вот мы очутились лицом к лицу с той Панамой, какой знал ее мир Писарро, Бальбоа и Кортеса и мир пиратов Френсиса Дрейка и Моргана. В те времена богатства пиков текли в сокровищницы испанских королей по панамской золотой тропке до тех пор, пока ее не захватили для себя и для своих королевских патронов британские и французские корсары. Ныне по топ же самой дороге, превращенной неимоверным трудом и героизмом, потоками крови и слез в канал, течет более скромный, но зато постоянный доход в Соединенные Штаты Америки.
Семь часов.
Солнце прожигает себе путь по тихоокеанскому небосклону. Пелена туч здесь еще не душит его лучей, как в десяти географических градусах к югу отсюда, где землю уже промывают тропические ливни.
Но откуда же восходит солнце? Из Тихого океана? Да ведь Тихий океан на западе, а за восточными берегами Панамы Атлантический океан! Как же могло появиться утреннее солнце над Тихим океаном?
Все это обман, которому поддаются лишь невнимательные читатели карт. Панамский перешеек действительно соединяет Северную Америку с Южной, однако природа создавала его не по линейке. От северо-западной оконечности Южной Америки панамский отрог направляется к северу, но затем поворачивает на запад, а в конце, уподобляясь положенной набок букве «S», идет к юго-западу. Именно в этом месте Панамский перешеек наиболее узок, здесь и разрубил его человек каналом, который пролегает примерно с юго-востока на северо-запад. Поэтому большинство людей, очутившихся тут впервые в жизни, теряют ориентацию. Они перестают понимать, что творится с солнцем.
Но сейчас карту приходится заменить блокнотом и карандашом, так как американские власти строжайшим запретом обрекли на бездействие наши фотоаппараты и кинокамеры.
Лоцман взмахнул дирижерской палочкой, концерт начался. За кормой «Марко Поло» вода вспенилась, и океанский колосс двинулся вперед. Медленно входит он в жерло залива. Мы проплываем мимо пузатых грузовых и стройных пассажирских судов, пришедших после нас и стоящих на якоре в ожидании, когда до них дойдет очередь.
Конус острова Наос, запломбированный бетонными фортами, передвинулся назад, открыв группу следующих островков. От острова Наос до материка, к главным крепостям Форт-Амадора над портом Бальбоа ведет бетонная дамба, по гребню которой мчатся военные автомобили. Столица Панама пока играет с нами в прятки, скрываясь где-то за зеленой возвышенностью Форт-Амадора.
— Мирек, посмотри-ка налево! Целая военная флотилия! Эсминец, одна, две, четыре подводные лодки. И тральщики…
Громкоговорители перебили нас: «Мы вновь настоятельно призываем всех пассажиров не фотографировать и не снимать фильмы во время прохода по Панамскому каналу. Нарушители этого запрета американских властей строго караются. Следующее объявление. Через четверть часа мы войдем в шлюзы Мирафлорес. Просим пассажиров освободить нужные для работы места на носу и на корме парохода».