— Y que vale una casa sin la madre, pues? — чуть тверже произнес старшин, лет одиннадцати. — А вообще-то зачем нужен дом без мамы?
Люди вокруг онемели, матрос уставился в палубу.
— И потом, наш господин учитель говорит, что где-то в мире есть небоскребы. Вот мы и хотели узнать, правду ли он говорит.
— И для этого решили выбрать именно «Марко Поло»! — отрезал помощник. — Я служу на пароходах уже двадцать лет, но ничего подобного со мной еще не приключалось.
— К счастью, сегодня мы должны разминуться с «Америго Веспуччи», — прибавил адъютант капитана и побежал по трапу на капитанский мостик.
Вскоре радиотелеграфист поднял над рубкой антенну; сетчатая антенна радиолокатора на мачте начала неспокойно поворачиваться. «Марко Поло» неприметно изменил курс, повернув к северо-западу, чтобы не разойтись с судном-бра-том, идущим к чилийским портам на юг. Не прошло и часа, как на горизонте, прямо перед нами, показался дымок, который поднимался и рос, пока не вытащил за собой из океана белый пароход.
На палубах загремели громкоговорители.
«В десять часов пятьдесят пять минут мы встречаемся с отечественным судном «Америго Веспуччи». Просим пассажиров освободить место около шлюпки номер три и тем облегчить команде проведение короткого и необходимого маневра. Сразу же по его окончании мы будем продолжать путь до Панамы».
Между тем третий помощник капитана уже подводил к спасательной шлюпке обоих оборванных мальчиков. Интересно, сколько должен был бы заплатить пассажир первого класса, чтобы в океане пересесть с парохода на пароход?
— А вы знаете, что этот спектакль будет нам стоить более тысячи долларов штрафа в Панамском канале за задержку? Мы получим другое расписание прохода по каналу. И нам еще повезло, что «Америго» принадлежит нашей компании. Чужое судно в океане так просто не остановилось бы, — объясняет помощник капитана. — Да и после этого панамские власти вообще бы не пустили нас в Атлантику. Капитан каждого парохода отвечает за то, чтобы у всех пассажиров паспорта были в порядке…
Но сейчас внимание пассажиров оказалось прикованным к другому. На первый взгляд это была мелочь, но ее было достаточно, чтобы на всем пароходе поднять волну беспокойства, ропота и протестов…
Матросы уже долгое время никак не могут справиться с устройством для спуска спасательной шлюпки. То ничего не получалось с заржавевшей резьбой и рукоятками, то запутывались тросы в системе блоков, а то вдруг трос совсем вырвался и шлюпка повисла в воздухе, удерживаемая за корму: того и гляди полетит, кувыркаясь, в воду. Это и вовсе взбесило зрителей.
— А если бы лодки в самом деле понадобились? Ни один бы из нас не спасся.
Наконец шлюпка с командой и обоими безбилетниками спускается ка воду; плавучие колоссы описывают в океане широкий полукруг, меняясь местами у шлюпки и теряя драгоценные минуты расписания. «Америго Веспуччи» не спеша приближается к скорлупке с горсткой людей. Палубы у «его облеплены любопытствующими точно так же, как и у нашего «Марко Поло».
Оба малолетних путешественника — герои дня, им симпатизирует каждый, разве что за исключением помощника и капитана.
— Вот они и расплатились за то, что на них были лишь тряпки, — заключает дебаты в кружке итальянцев старый рабочий, возвращающийся с чилийских медных рудников. — Будь они наглажены, как деточки тех, кто наверху, — он ткнул пальцем через плечо в сторону палубы первого класса, — никто бы их тут и не заметил. Надо им было, ловкачам, потерпеть под брезентом еще денек, пока не пройдем канал. А теперь им придется дома не сладко: вместо небоскребов отец им покажет, где раки зимуют.
Железная дверь каюты загремела от ударов. Потом — для разнообразия — в нее гулко стукнули ногой. В коридоре раздались голоса:
— Senores, ola, senores! Arriba!
— Кого еще там черти несут в четыре часа утра?
— Arriba! Вставайте! И приходите в салон второго класса! Паспорта, справки о прививках и билеты иметь с собой! Панамский контроль!
Так же били, гремели и барабанили в следующую дверь, столь же рьяно — в третью, в четвертую, а после в железном подземелье снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь всплесками воды в умывальниках. И правда, тишина: ведь в машинном отделении не двигался ни один поршень.
За открытым иллюминатором каюты покачивались гроздья огней на палубах стоящих на якоре пароходов. Снаружи — очередь судов, наверху, во втором классе, — очередь людей нервных, невыспавшихся, недовольных тем, что чиновники паспортной службы разбудили их ровно в четыре утра, тогда как еще не известно, сколько часов придется простоять здесь, перед первым шлюзом.