— По крайней мере я могу вас выслушать.
— Хочу, чтобы вы помогли мне стать сильнее… не за молчание, — торопливо добавила она, видя как я сам приподнял бровь. — Однако и вам может потребоваться помощь. О магах Созидания много информации и… один из весьма достоверных фактов — ваша способность помогать усиливаться другим.
А… да, это вполне возможно. При условии, что я буду превосходить саму Полину.
Не позволил себе показать улыбку: ведь это хорошая возможность укрепить отношения. Неплохо бы ещё узнать, из-за чего такая секретность.
Однако ответить не успел: под глушащее поле бесцеремонно вошёл посторонний — виденный ранее шатен со смазливым лицом и в костюме ценой в миллион, Кирилл Корсаков.
— Полина Артуровна, начинается один из последних танцев, и я хотел бы пригласить вас. Хочу, чтобы этот вечер запомнился всем.
Чешуйка сразу подумал, как сделать вечер запоминающимся. Я даже не стал объяснять ящерке, почему предложенные им вещи нельзя делать с Полиной.
— К сожалению…. — Полина на секунду задумалась, мазнув по мне взглядом. — Это выше моих сил. Я весь день на ногах и слишком устала, чтобы танцевать.
Часть с танцами я пропустил мимо ушей. Там и жених с невестой крутились под медленную музыку, и другие пары. Хотя дам руку на отсечение, Волкова полна сил, просто не хочет танцевать.
— Я не против, если вы примените покров для усиления. Пусть этот танец будет волшебным.
— Оставьте попытки, — улыбнулся я, надеясь его отвадить. — Уже несколько раз предложил, но со мной готовы только спарринговать.
На меня Кирилл посмотрел откровенно неприязненно.
— Покровский, верно? Как раз отказ вам совершенно не удивителен. Кроме того, вы не слышали, что влезать в чужой разговор бестактно?
— Именно, Кирилл Георгиевич. А вторгаться под полог тишины бестактно вдвойне, — спокойно, но достаточно чётко определяя отношение ответила ему Полина. — Я обсуждала с графом службу в Чёрных Крыльях и… совместные проекты.
— Прошу простить, но танец не мог ждать… Что же, понимаю вашу усталость, — Корсакова явно задело сказанное. — Что же до Чёрных Крыльев, прошу лишь быть аккуратнее. Будет печально, если такой цветок пропадёт в Осколках, занимаясь тем, чем должно заниматься младшим родам. Кстати, моё предложение всё ещё в силе.
Ещё раз метнув в меня недовольный взгляд, он покинул пределы полога, услышав вздох облегчения.
— Вижу, Волковы и Корсаковы стараются сблизиться не одним лишь союзом? По крайней мере он пытается прокинуть второй мост и кажется выгодной партией… Ох, не собираюсь лезть в личную жизнь, просто наблюдаю, что вы со всеми довольно холодны.
Как ни странно, Полина не выказывала раздражения, лишь отпив из бокала и вновь двинувшись на балкон.
— Он не первый раз совершает попытки наладить знакомство и весьма назойлив. Достаточно женитьбы княжича. Мне не обязательно служить инструментом заключения союза… Кроме того, мне он совершенно не интересен.
— Многим, кто там сейчас танцует, партнёр совершенно не интересен.
— Верно… — с промедлением признала Полина. — Но мне не нужно тратить время на политику. Я выбрала военную стезю, и отец пообещал мне не вмешиваться в выбор, пока он разумен.
Какая-то многозначительная фраза. Волкова и сама это поняла и настороженно глянула на меня краем серого глазика, остановившись у перил.
Мансарда огромного здания нависла над пропастью, вид на Псков открывался шикарный. По высоте остров располагался немного выше среднего уровня городского центра. Идеальный вид — этот остров сам по себе должен стоить миллиарды.
Впервые мне не хотелось подшутить над Полиной, хотя это подходило под сформированный образ.
— Рад за вас. Я знаю, насколько ценна свобода выбора пути. И ответ на прошлый вопрос — я согласен. Узнать быть ещё, оставят ли нас сегодня в покое.
Я оглянулся, встретившись глазами с мужчиной в возрасте. Тёмные волосы наполовину седые, взгляд острый и хищный, с оттенком недоумения — граф Назаров собственной персоной.
— Павел Леонидович, надеюсь вам понравился вечер. У вас какое-то дело ко мне?
— Нет, Полина Артуровна, не к вам, — ответил он, подходя ко мне. — Граф Покровский, хотел бы обсудить с вами несколько вопросов. Мы можем остаться наедине?
— Разве что это вопрос признания преступных действий и сдача честному имперскому суду.
Намеренно я напустил в голос каплю ярости и бочку неприязни — как будто сдерживаюсь, но выходит скверно.
— Нет, вопрос несколько иной. Мисс Волкова, прошу простить.