— А другие для него друзья, — ответил Панов таким тоном, что я понял — эта тема уже поднималась.
— Мы уже провели опрос, тема закрыта, — добавил Решетников.
— Всё равно следует следить за Покровским. И, своими полномочиями, я пока запрещаю выдавать ему новые техники из реестра. Желание получить способность полёта на его уровне силы — уже довольно подозрительно. Не мне вам говорить, что среди всех техник выбирают именно эту те, кто готов бежать хоть в Осколки.
А-а-а… так вот почему мало людей осваивают левитацию! Не только из-за меньшей развитости, но это ещё и выглядит подозрительно. Действительно, умение летать позволит неплохо жить в тех же Копьях Титанов, не заботясь о топливе. Заряжать накопители своей маной без серьёзного крупного преобразователя очень неэффективно.
Но, пожалуй, я слишком спокоен для этой ситуации.
— Неужели? Тогда что скажете о способности летать вашего сына? Только приземление отработать. А со стартом справляется даже в доску пьяным.
Чернокрылый задохнулся от возмущения и побагровел. Панов спрятал улыбку за кашлем, а Жуков нахмурился.
— Покровский, обойдитесь без провокаций и насмешек. Он старше вас по званию.
— Мы не на миссии и из разных подразделений… я понял, извините, — поднял руки. — Знаю, как выгляжу в чужих глазах. Но со стороны Михаила Михайловича странно обвинять меня в чём-то в ситуации, когда сам великий князь пригласил меня на один рейд.
В общем, не понравился я Багратионову. Ещё пара слов и он сказал, что меня будет держать на дистанции от расследования. И особенно внимательно собирается проверить всех, кто был тогда в Копьях Титанов.
Наконец вступил мрачный Юсупов.
— Само собой, как уже говорил, мы окажем всю возможную помощь. Хотя уверены в том, что именно Корсаковы в этот раз причастны к отравлению. Андрей Николаевич, как ваша сестра?
— Держится, — я вздохнул, понимая, что теперь есть ещё одна большая проблема. — Неужели у Яны те же симптомы?
— Нет, но по неизвестной мне причине отец считает, что вы можете что-то понимать.
Очень… интригует. Уж у княжеского рода есть доступ к лучшим целителям!
Я перекинулся ещё парой слов с Булатовым и узнал от Жукова, что моё повышение ранга — вопрос уже решённый. Наконец мастер-паладин заверил, что мне помогут усилить системы защиты поместья. Лишь бы не натолкали в них жучков, и я мог выключить блокировку пространства так же легко и незаметно для всех.
На этом встреча завершилась, и я отправился с Юсуповым наружу. Поговорить особо не удалось, хотя старший брат Яны с неприкрытым сомнением оценивал меня. Понятное дело, что раз не торопились, значит состояние стабильное. Но что с ней?
За себя уже можно не переживать: Юсуповы ничего мне не сделают в открытую.
Лететь было недалеко. Меня провели в какое-то помещение ниже уровня остального острова, где сильно фонило маной. Яна, судя по всему, лежала в большой капсуле. Рядом с ней стоял сам архимагистр и женщина средних лет.
— Отец, я всё обсудил с Жуковым и Пановым — ничего сказать не могут, равно как и третий отдел. И привёл графа Покровского.
Архимагистр обернулся и кивнул. Судя по виду, прошедшей ночью он не спал.
— Жаль, значит, никто нам не поможет. Андрей, ничего если по имени? — спросил он и после моего кивка продолжил. — Подойди и взгляни свежим взглядом.
Собственно, Яна в белой больничной одежде лежала под стеклом капсулы. Мерцала магия, в вены вставлены трубки. Дышит, собственная аура жутко нестабильна. Из-под не застёгнутой, просто закрытой рубашки виднеется какой-то тёмный узор.
Крышку для меня открыли и наблюдали за действиями. Я сначала коснулся грудной клетки, вздрогнул и раскрыл одежду.
«Хозяин, нельзя же вот так раздевать девушек…» — мяукнул Люмьер. Я и сам запоздало понял, что делаю, но сейчас груди девицы меня интересовали в последнюю очередь. Даже её отец не отреагировал, ведь смотрел я именно на пульсирующий тёмный переплетающийся узор. Вокруг него нанесён магической татуировкой иной, яркого янтарного цвета. Не замкнутый контур и несколько рун.
— Полагаю, больше никто не знает? — спросил я.
— Мой первый сын тоже в курсе, и никто более. Проявилось недавно. И ты знаешь, что это, — в тихом голосе слышалось… да много чего. При худшем исходе я отсюда могу и не выйти. Конечно, доводить до такого не буду.