— Даже не узнаешь моего имени? — прорычала я низко, закусывая щёку, чтобы прийти в себя.
— Потом, — нетерпеливо заявил он, оглаживая подрагивающий орган.
— На заднее сиденье. Сейчас, — скомандовала я и выпрыгнула наружу. Прохладный ветер огладил кожу, заставил поёжиться. Запрокинув голову, я втянула в себя древесный аромат, попутно отмечая скорую грозу. Это хорошо. Следы смоет дождём и те, кто пойдёт за мной не смогу…
— Иди сюда! — надсадно вскрикнул парень в приоткрытое окно.
Раздосадовано рыкнув, я дёрнула на себя дверцу и забралась к Денису. Он не дал мне расположиться и, подхватив, перетащил на свои колени, вынудив оседлать его бёдра.
— Ты одета, — обижено проныл он и вцепился в ремень, пытаясь его расстегнуть.
— Тебе понравится, мой мальчик.
Он посмотрел на меня — с отчаянной надеждой, дав рассмотреть всю глубину своей потребности. Пробежав пальцами по сведённому судорогой лицу, я провела ногтями по шее и прежде чем сдавить в нужных точках, склонилась к его рту и поцеловала. Это было необязательным, совершенно лишним, но отчего-то мне захотелось ощутить чужие губы на моих. Закрыв глаза, было так легко представить, что передо мной другой мужчина. Если забыть о дыхании, было возможно вспомнить его аромат, витающий в воздухе и звук сердца бьющего в рёбра. Только его ладони были больше, а хватка хоть и бережнее, но крепче. И уж если бы это был он, тот самый мужчина с серыми глазами, мерцающими в прорезях маски, то его член, зажатый между нашими телами, не остался бы без моей ласки… Парень застонал мне в рот, прижимая плотнее, и я почувствовала горячую плоть животом под распахнувшейся рубашкой.
— Хочу, — пробормотал он, пытаясь расстегнуть бюстгальтер, и неумело решил его разорвать. — Прямо сейчас… всю… быть внутри…
Сдавив его шею, я продолжала прижиматься ртом к твёрдым губам, ловя сиплое дыхание. Когда Денис обмяк, я ещё какое-то время оставалась на его коленях, уткнувшись лбом ему в переносицу. Убедившись, что он действительно без сознания, я сползла на сиденье рядом.
— Я так устала, — мой голос в тишине казался слишком громким. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло. Та девушка из палатки… Вы будете вместе или расстанетесь — это не важно, главное, что вы сами выбрали друг друга и никто из вас не пытается убить другого или выжить за счёт. Я ведь видела, как она смотрела на тебя там, у костра. Ты ей небезразличен. Завтра ты не вспомнишь обо мне, ты будешь жить дальше… Жить… собственной жизни, до которой никому нет дела…
Перебравшись на водительское сиденье, я дёрнулась, заметив движение, и уставилась на своё изображение. На грязном бледном лице лихорадочно блестели глаза, волосы торчали в разные стороны. Откинув тяжёлые от влаги пряди назад, я несколько раз глубоко вздохнула.
— Жалкая… — фыркнула я с отвращением.
Мотор заурчал и автомобиль плавно тронулся с места. Свет мне был не нужен и фары остались погашены. Довольно неприметная дорога вилась между деревьев. Навигатор сообщал о далёком повороте и примерно через полчаса машина, наконец, выбралась на трассу. Я очень надеялась не привлечь внимания, а потому пришлось зажечь огни и сохранять скоростной режим. Мимо проносились другие автомобили и каждый раз я сжималась, от ужаса, предполагая, что вот сейчас они блокируют мой транспорт и из салонов выбегут мужчины в чёрной форме. Руль жалобно скрипел под пальцами, рисунок педали впивался в босую ступню и в голове продолжало шуметь всё громче. На соседнем сиденье лежала записная книжка и зачем-то я положила её на колени. В блоке сшитой бумаги, обёрнутой тонкой кожей таилось нечто неподвластное разуму, но дарящее мне ощущение покоя.
— Придется мне узнать, кто ты такой, — пробормотала я, потирая пальцем переплёт, — и можно ли тебя убить.
Оставив машину на обочине, я набросила на плечи куртку своего сопровождающего, мирно спящего на заднем сиденье, и отправилась вдоль ночной улицы. Редкие прохожие делали вид, что не замечают меня. Откровенно говоря, мне было плевать на чужую реакцию, лишь бы никто не решился подойти ближе. В кармане лежал нож, рукоять которого я стискивала с отчаянной решимостью. Лезвие пробило ткань и при каждом шаге царапало кожу, напоминая, что в честной схватке с подобными мне шансов выйти победителем до смешного мало, а вот с людьми… Я умела быть быстрой, невероятно ловкой и достаточно сильной, чтобы воспользоваться эффектом неожиданности и отбиться от одного противника или ранить нескольких, до того как дело примет серьёзный оборот. Меня не учили убивать и сопротивляться. Я родилась рабыней своей породы и единственным моим предназначением было подчинение тому, кого мне изберут хозяином, кому мне надлежало служить до скончания дней. Наверно мне никогда не удастся забыть об этом. В каждом встречном я видела угрозу. Постоянно, бежала от отношений, лишь заподозрив партнёра в притязаниях серьёзнее, чем отношения свободных любовников. Так казалось проще жить: держа всё под контролем, словно тугой пучок волос на голове. Однако всё пошло не так с того момента как я увидела мужчину в маске идущего сквозь толпу.