Общество здесь было разношёрстным. Кто-то был одет в совсем простые тулупы и шапки, причём как женщины, так и мужчины. Лишь изредка встречались платья совсем простые, больше похожие на дублёнки.
Кто побогаче носили утеплённые пальто или шинели с меховыми шапками и цилиндрами, если это мужчина, и утеплённые платья и шубы, если женщины. Даже Кондрат, не сильно разбирающийся в моде, сразу мог сказать, кто одет богато, пусть даже и просто, а кто бедно.
Их повозка, трясясь на мостовой, медленно приближалась к бастионному укреплению, за которым возвышался небольшой замок. Видимо, там жил сам герцог Вёлтенберг или кто-то немного поменьше, как граф. У единственных ворот, которые видел Кондрат, стояли стражники, одетые точно так же, как и собиратели налогов — сизый кафтан, кираса и шлем. У каждого было оружие.
— Мы направляемся в казначейский двор, — произнёс старший охраняющий Ганта, когда они остановились у ворот. Дальше пропускали далеко не всех и только по пропускам. — Здесь нам придётся распрощаться с тобой, так как дальше тебе нельзя.
— Я понимаю. Благодарю за помощь, — Кондрат слез с повозки, оставив шкуру на сидушке.
К ним уже подходили стражники, один из которых с интересом взглянул на него.
— Здоров, Бордо. Вижу, у вас попутчик?
Значит, имя у Ганты было Бордо. Прямо как название вина.
— Да, из деревни Гебёрга. Попросили подкинуть до города, — Ганта взглянул на меня. — Он у нас сыщик. Поймал убийцу, который пытался стащить деньги у деревенских.
— О как, — охранник кивнул в знак приветствия, и тот ответил тем же. — Многих отправили на виселицу?
— Достаточно, чтобы открыть собственное кладбище, — отозвался Кондрат.
— Уважаю… — протянул он уважительно. — В каком районе работаете?
— В том, где нужно кого-то поймать.
— Значит, вы что-то типа охотника за головами?
— Можно сказать и так, — пожал плечами Кондрат.
— Что ж, в наше время без работы не останешься, да, Бордо? — хмыкнул охранник. Тот промолчал. — Жаль, далеко не всех можно поймать.
— Я не знаю тех, кого бы нельзя было поймать, — ответил Кондрат.
— Ну, например… призраков?
— Я не верю в призраков.
— Ну те, с Обера, с вами не согласятся, — усмехнулся он. — Можно не верить в призраков, но это не значит, что их нет. Кстати, Бордо, ты слышал, там ещё один труп был, буквально сегодня утром?
— Давно пора этот дом снести к чертям и забыть о нём, — с тенью недовольства ответил Ганта. Их повозка тронулась внутрь крепости. — До встречи, Брилль Кондрат.
— До встречи, Ганта Бордо, — ответил он, кивнув тому на прощание.
Ворота за ними медленно закрылись, и Кондрат остался один посреди шумного города, который жил своей жизнью, не обращая внимания на гостя этого мира.
Сейчас он ощущал своё одиночество как никогда. Люди, повозки, лошади, архитектура домов, которые в среднем имели три этажа — всё вокруг было другим, незнакомым и непонятным, будто кричащим об этом. Это место словно шептало ему в лицо, что здесь он чужой.
Глядя на живущие своей жизнью улицы, Кондрат чувствовал себя потерявшимся человеком, гостем, который не знает, куда идти. Быть может, будь… этот мир хотя бы похожим на его собственный, он бы нашёл себе место. Но здесь всё было иначе.
Чем он хотел заниматься? Сыскной деятельностью на заказ, как частный детектив? Да, это самый дельный вариант, однако Кондрат не понимал, как это устроить. Наверняка требовались документы, которых у него попросту не было. Где получить эти документы? Какие? Как? Да и даже если он их получит, как создать фирму частного детектива? В конце концов, он был полицейским детективом, тем, кто расследует и ищет, а не коммерсантом, который умеет создавать бизнес.
Кондрат даже никогда не задумывался, насколько он был привязан к своему месту и работе. К этой всей рутине, которую знал наизусть. Но шаг влево, шаг вправо, и вот он уже не знал, как устроен другой мир вне стен полиции. Особенно чужой.
Тогда что, на первое время найти работу, заходя и спрашивая у других? Ну в органы правопорядка вряд ли его так просто возьмут даже потому, что, опять же, у него не было документов. А что насчёт остального?
Кондрат не считал себя интровертом, однако почувствовал какое-то неприятное волнение от одной мысли. Он пытался взять себя в руки, упорядочить мысли в голове, чтобы составить чёткий план, однако они скакали в разные стороны, не давая ему возможности сосредоточиться.