Было здесь и огнестрельное оружие, которое в этом месте знали под названием громострел. Оно считалось дорогим, и получить его было непросто, особенно для простого люда. И по описанию они больше походили кремниевые ружья, а не на уже классические, использующие пули.
Пока они рассказывали, он не перебивал, не расспрашивал подробнее, чтобы лишний раз не вызвать к себе вопросов, — а то подумают, что шпион, и ещё сдадут куда следует, — а просто слушал, пока те с удовольствием делились новостями.
И куда больше он узнал о налогах этой страны, которые составляли примерно двадцать процентов. Это явно было основным вопросом среди местных, так как любой разговор по итогу сводился именно к налогам, которые они платили.
Также они упоминали главу этих земель, герцога Вёлтенберга. Он был жёстким, но, как его заверили хозяева дома, справедливым человеком со стальной волей. Они будто пытались всячески выставить его в лучшем свете, что показалось Кондрату странным. Напоминало случаи, когда жертвы из-за страха возмездия пытались выгородить преступника.
Информации хватало, чтобы занять себя на весь вечер, и, лёжа в хозяйской кровати, Кондрат смотрел в потолок, не в силах выбросить из головы всё, что слышал. Принять тот факт, что ты оказался в другом мире, не легче, чем принять на веру слова наркомана, что не виновен, когда его отпечатки были везде на месте преступления.
Не легко, но тем не менее можно, если внимательно изучить все факты. А факты таковы, что он, как ни пытался, не мог вспомнить ни страну Ангарию, ни такую запущенную страну, где до сих пор летали дирижабли и ездили паровые поезда.
Даже взять в расчёт погоду и местность вокруг, он предположил бы, что находится где-то в северной Европе, но там таких стран точно не было. Он бы даже попытался найти что-нибудь через телефон, если бы тот не потерялся, как, впрочем, и рация.
И, лёжа в кровати, постепенно погружаясь в полудрёму с пистолетом под подушкой, Кондрат невольно прокручивал одну и ту же мысль:
«Это всё грёбанная чушь. Это просто не может быть другой мир…».
И чем чаще она повторялась, тем больше Кондрат в неё верил, а вместе с тем приходил и другой вопрос:
«Чем мне здесь теперь заниматься?».
Впрочем, ответ на этот вопрос пришёл сразу по утру, так как, что бы ни менялось в мире, люди оставались людьми даже на краю мира в забытой богом деревушке другого мира.
Кондрат не заметил, как уснул, однако пробуждение вышло по-своему ярким.
Ещё до того, как открыть глаза, он услышал голос, который легко узнал. Говорили хозяин дома Фадот и староста, с которым он обмолвился ещё вчера парой слов, как попал в деревню.
— Да быть не может… — выдохнул Фадот.
— Сам с трудом верю, — прошипел зло староста. Потом повисла тишина. В этот момент, Кондрат был уверен, они смотрели на него. — Не будем будить господина и поговорим на улице.
— Конечно. Марэйн, позаботься о господине и извинись за то, что я не буду на завтраке.
— Да, но Фадот, они же не могли…
— Как видим, могли.
После этих слов дверь негромко закрылась, напоследок взвизгнув петлями, которые будто посмеивались над ситуацией.
Кондрат открыл глаза и сел через пару секунд, как мужчины вышли, заставив вздрогнуть хозяйку.
— Господин Брилль, вы уже проснулись⁈ — захлопотала она. — Простите, мы вас разбудили, мне так жаль…
— Что-то случилось? — хрипло спросил он низким голосом. Марэйн съёжилась под его взглядом, который, казалось, видел её насквозь.
— Что? Нет-нет, ничего, что требовало бы вашего внимания… Простите, что разбудили. А у нас уже почти готов завтрак, — спохватилась она. — Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. Он скромный, но… прошу вас, прошу…
Она посторонилась, указав на стол.
Кондрат не стал спорить. Он молча оделся, после чего подошёл к столу, бросив взгляд на дверь. На улице что-то происходило, люди снаружи явно были взволнованы.
Кондрат забеспокоился. А это, случаем, не за ним там все собрались? Подумали, что он шпион, и решили схватить? Или решили, что он самозванец или ещё что-то? Да и хозяйка вела себя как-то подозрительно, будто пыталась всячески его отвлечь от происходящего снаружи.
— Так что произошло, миссис?
От его голоса Марэйн совсем сжалась. Он был стальным и не терпящим возражений, поэтому она нехотя произнесла.
— Убийство, господин Брилль…