— Он протянула какую-то железную пластинку с выштампованными на ней знаками. Кондрат с интересом покрутил его в руках.
— Что это?
— То, что заставит поверить племя, где живёт Родуми, что вы от меня.
Она махнула рукой в сторону выхода.
Снаружи Кондрата уже ждала девушка, всё та же вредная и гордая охотница, от которой, казалось, было невозможно отвязаться. Она встретила его внимательным взглядом.
— Оклемался? — поинтересовалась девушка. Без агрессии, без какого-либо пренебрежения или подозрения. Простым будничным тоном, будто и не было никаких натянутых отношений. Как у людей, которые просто работают вместе.
Такая перемена отношения была удивительно и немного подозрительной, но Кондрат просто кивнул.
— Немного.
— Хорошо, идём.
Расположение поселения с того момента, как Кондрат здесь оказался, не изменилось, однако юрт заметно поубавилось. Видимо, часть малхонтов, что приехали на праздник убрались восвояси, да и праздничные постройки, которые они возводили, тоже исчезли. Теперь здесь было действительно не больше десяти, как и положено большому племени.
— Как тебя звать? — поинтересовался Кондрат между делом.
— Нутико, — ответила она невозмутимо. — Нутико Лонту.
— А я…
— Кондрат Брилль, я знаю. Нам сюда.
Они подошли к юрте, около которой караулило сразу трое человек с ружьями. Нутико подняла полог, пропуская Кондрата вперёд. Внутри, как и в других юртах, было тепло. Рай и Феликс сидели вокруг печки, что-то обсуждая, и едва холодный ветер залетел вовнутрь, они тут же смолкли, повернув головы в сторону Кондрата. У них даже промелькнуло облегчение, когда они его увидели.
Оба сразу же встали и молча подошли к нему, обменявшись рукопожатиями, а Феликс и вовсе обнял, похлопав его по плечу.
— Мы уже боялись, что ты не вернёшься, — сказал Рай, окинув его взглядом. — Мы боялись, что ты с концами.
— Концы пришлось немного удлинить. Как вы?
— Да вот, сидим, ждём, когда тебя отпустят. Сказали, что без тебя нас не выпустят, и лучше бы тебе выжить.
— Выяснил что-нибудь? — спросил Феликс, но Рай бросил предупредительный взгляд в сторону выхода.
— Потом обсудим, — сказал он. — Старейшина сказала, что как только ты встанешь на ноги, нас отпустят. Мы и так сильно задержались здесь, надо ещё отправить отчёт в столицу о результатах.
С этой просьбой Рай обратился к охране снаружи и уже через полчаса перед ними сидела старейшина, гордо задрав подбородок и поглядывая на них свысока, всем видом показываю, кто здесь хозяин. Рай и Феликс были слишком благоразумны, чтобы отпустить какую-нибудь глупость, которая поставит под риск их жизни, но просто так их отпускать никто не собирался.
Старуха пододвинула к ним листок.
— Прежде, чем вы уйдёте, я хочу, чтобы вы написали нам благодарственное письмо, имперцы.
— Я не вижу в этом смысла. Мы просто хотим поскорее покончить с этим и уйти, — ответил Рай, на что она недобро улыбнулась.
— Не рассказывай мне сказок. Я знаю, что едва вы покинете стены этого дома, как сразу броситесь в столицу писать доклад. Мне нужны гарантии, что вы не ударите нам в спину, и сюда не заявятся другие имперцы, чтобы нам отомстить.
— И в мыслях не было.
— Тогда напишите благодарственное письмо и все трое распишитесь в нём. Скажите, что мы оказали посильную поддержку и спасли одного из вас. Что мы проявили себя верными поддаными империи, и вы очень нам благодарны. Ведь это не должно будет вызвать проблем?
— А если мы откажемся? — спросил Феликс. У него единственного из троих на руках были колодки, сдерживающие его магическую силу.
— Тогда вы никуда не пойдёте, — улыбнулась она.
— Мне прекрасно известно, насколько вы хитры. А с этим письмом вы уже ничего не сможете нам сделать. Это будет гарантом того, что мы не зря вас отпускаем.
Сначала Кондрат не понял, в чём смысл этой просьбы, но потом осознал. Старуха видела их насквозь. Знала, что они первым делом сообщат о произошедшем в центр, а те долго ждать себя не заставят. Взять в заложников сыщиков службы расследований — тяжкое преступление, за которое тут же последует очень жестокое наказание, чтобы остальным было неповадно.
Однако с письмом, которое они трое заверят, все потуги призвать их к ответственности будут пустым звуком. На все претензии малхонты будут тыкать в лицо документом, где те самолично выражали благодарность за спасение. А если они выражали благодарность за спасение, заверенное письменно, что они смогут им предъявить? Малхонты просто скажут, что если бы хотели убить их, то это бы и сделали, а не стали отпускать, а вот здесь они ещё и говорили, что очень благодарны.