— Есть разница?
— Да, в оперении наконечника. На боевых и охотничьих здесь, — указала она пальцем на наконечник, — есть торчащие металлические перья, иногда загнутые навстречу, но чаще загнутые по классике, а здесь, видишь? Здесь нет их, просто острый металлический наконечник, причём… — сыщица нахмурилась.
— Какой-то не такой, верно?
— Да, он слишком заострён. Как игла.
— А должен быть?
— Обычно они почти что круглые, чуть-чуть заострённые, а здесь прямо-таки как игла. Будто бронебойный или что-то в этом духе. Да, скорее всего, бронебойный.
— Военный, то есть?
— Военный? — взглянула на него Дайлин и улыбнулась. — Не знаю, как у тебя на родине, но у нас арбалетами уже давно не пользуются. Но да, раньше, когда не было ружей, их использовали солдаты, чтобы пробивать броню. Поэтому в каком-то смысле… — она сделала жест неопределённости рукой, — можно назвать и военным. Но сейчас, я уверена, их происходят и используют спокойно.
— Иначе говоря, любой охотник, любой человек, который может сделать арбалет…
— И хороший стрелок. Так что или охотник со стажем, или бывший военный, хотя второй…
— Вряд ли, — кивнул Кондрат. — В армии из арбалета стрелять не учат, а здесь нужен навык.
— Верно.
Но всё равно разброс был слишком большим. Четыре человека, четыре трупа, и всех их что-то объединяет. Можно было с ходу предположить, что это что-то личное, что убийца знал всех четырёх, однако с тем же успехом это мог быть и какой-нибудь народный мститель, который просто услышал, что те что-то не так сделали, и решил начать вершить правосудие своими руками. Гадать можно было вечно.
Поэтому, как и любое расследование, надо было начать с конкретного вопроса — по какому принципу убийца выбирает их? Едва они ответят на этот вопрос, как сразу смогут найти ответ и на другой вопрос — какую цель убийца преследует?
— Ты уже просматривала их личные дела? — спросил Кондрат.
— Только чиновника успела, а там то ты уйдёшь, то убийство новое…
— Было по нему что-то?
— Ну, кроме того, что он патриот и взяточник, ничего, — ответила Дайлин. — Могу сказать, что он поворовывал на ремонте домов, сливных каналов и прочего, не сильно, но и не мало. Возможно, фоне этого он и перешёл убийце дорогу.
— Возможно…
Тогда судья тоже подходил в этом плане, надо глянуть, чем же сыщик ему не приглянулся вместе с директором.
— Слушай, Дайлин, — задумался Кондрат, — у меня есть вопрос.
— Какой? — заинтересовалась она. Кондрат был не из тех, кто задаёт вопросы, чаще он на них отвечал, и поэтому девушка была даже заинтригована.
— Почему девушка, которой ты не нравишься, не в плане как человек, а в плане, как партнёр, внезапно начинает хорошо одеваться и пытаться привлечь к себе твоё внимание?
Дайлин запнулась так, что едва не упала, если бы Кондрат не успел её поймать.
— Ты… ты меня сейчас спрашиваешь про отношения с девушкой, я правильно понимаю? — удивлённо заморгала она.
— Не про отношения. Про поведение, — уточнил он.
— Э-э-э… а тебе разве не плевать? — уточнила Дайлин.
— Обычно — да, но здесь есть один нюанс. Мы расписаны. И я хочу понимать, что в голове у человека и что от него ждать, когда мы если не жизнью, то документами связаны вместе.
Дайлин смотрела на Кондрата секунд десять, не произнеся ни слова. Вот чего-чего, а такого вопроса она совершенно не ожидала. Кондрат. Он. И спрашивает её по поводу отношений! Тут у неё как-то сами собой невольно уголки её губ начали разъезжаться в хитрой ухмылке.
— Я так скажу, чужая душа потёмки, но… Кондрат, обычно, если мы ярко одеваемся и пытаемся привлечь внимание, значит нам нравится тот человек…
— Исключено, — тут же отрезал Кондрат.
— Но почему⁈ Откуда такая уверенность, что ты не нравишься? Ты же вон у нас какой!
— Потому что вижу. Я не настолько слеп, чтобы не понять, что не нравлюсь в качестве партнёра в кровати. Я просто хочу понять, почему девушка, которой я не интересен в этом плане, всё равно хочет покрасоваться передо мной?
— Ну… может потому, что ей было бы приятно, заметь такой стальной сухарь, как ты, что она очень красивая? Внимание? Знаешь ли, девушке приятно внимание, даже если его проявляет человек, который не в её вкусе.
— Что ж вас смущает, когда вас преследуют? Вон сколько внимания.
— Нет-нет-нет! — замахала она головой и руками. — Ты не понимаешь, это совершенно другое! Тут главное сама реакция, что ты оценил её, а не ваши чувства или действия!
— Я бы сказал…
— Что? Что девушке будет неприятно внимание человека, который ей не нравится?