— Я хочу поговорить с вами.
— Ой, я… я… я тороплюсь. Извините… бежать надо…
— Куда?
— На работу. Знаете же, дела, дела…
— Вы только что с работы. Хотите сказать, что у вас двойная смена?
Девушка растерялась, даже не зная, что ответить. Эти Кондрат и воспользовался.
— Идёмте, пообщаемся, — жестом он предложил пройтись, и ей ничего не оставалось, как согласиться.
Пройдясь вдоль нескольких прилавков, Кондрат спросил:
— Вы не хотите мне ничего сказать?
Она, словно испуганная мышка, захлопала ресницами, пытаясь понять, что от неё хотят.
— Что рассказать?
— То, что вы не упоминали на допросе.
— Я же всё рассказала, — жалобно произнесла она.
— Всё, да не всё.
— Вы меня подозреваете? — ещё жалобнее спросила Вилина.
— Нет, пока нет, — особенно он выделил пока, заставив её сжаться внутри. — Однако я хочу, чтобы вы мне рассказали то, что, возможно, не рассказали на допросе. Возможно, вам показалось это незначительным…
— Что именно? — теперь она была готова рассказать вообще всё, чтобы её поскорее отпустили, и Кондрат это почувствовал.
— Что произошло в вечер убийства?
— Ну… господина Хартергер убили, — тихо ответила она.
— Он задержался в тот вечер у себя в кабинете. Почему?
— Работал, наверное… Я не знаю, он задерживается иногда.
— Всегда что ли?
— Нет-нет, — замотала она головой. — Только в последнее время. Видимо, по работе. Я не знаю, я пару раз заносила ему кофе, и видела, что он чем-то очень занят. Прямо-таки погружён в работу и ещё очень раздражён.
— В тот вечер вы заносили ему кофе?
— В тот — нет.
— А госпоже Хартергер?
— Тоже. То есть днём — да, а вечером этим занимался Шерн, не я. Мы спать легли.
— Все?
— Да. Ну кроме Шерна, ведь он сидел на звонковой стене, — добавила Вилина. — Ему спать не положено.
— А Шейна? Она спала?
— Должна была. Но я не могу точно сказать, она живёт в другой комнате, не с нами в общей.
— Это вам не кажется странным? — поинтересовался Кондрат.
— Да нет. Она ведь близка с господином Хартергером. Возможно потому и рядом с ним живёт, чтобы… ну вы понимаете… это…
— Нет, не понимаю, — ответил Кондрат, хотя прекрасно понимал о чём речь.
Девушка покраснела. Кончики её ушей светились прямо-таки как сигнальные огни на небоскрёбе. Почему-то эта тема была для всех табу, будто что-то постыдное. Хотя для Кондрата это было какое-то ханжество: все этим занимаются, а стоит упомянуть, и все, как монашки в храме, перед которым штаны эксбиционист снял.
— Ну… чтобы это… вместе заниматься интимными делами, — произнесла Вилина тихо, будто кто-то ещё мог их услышать.
— И вы точно знаете, что они занимались сексом? — уточнил он, наблюдая не без удовольствия, как девушка краснеет. — Вы хоть раз заставали их вместе?
— Я — нет, но все говорят, что они вместе. Но вроде никто их с не видел, хотя это вроде как и так понятно ведь, нет? Зачем ещё селить её на этаж с господином, так ещё и напротив кабинета. И я как бы понимаю Шейну, господин был мужчиной солидным и… таким, привлекательным.
— То есть, он вас тоже привлекал? — поинтересовался Кондрат.
— Что? Нет! Нет, конечно, он ведь мой господин!
Хотя по лицу Вилины было видно, что она здесь лукавит. Ей граф тоже нравился, и, возможно, она была бы не прочь оказаться на месте Шейны, если у той бы что-то было с ним.
— Хорошо, а госпожа Хартергер об этом знала?
— Наверное, знала, ведь об это все знали. Думаю, слухи доходили, да и ведь это видно со стороны.
— В тот день, какой она была? Госпожа Хартергер? Встревоженной? Чем-то подавленной?
— Ну… если честно, вот да, — кивнула девушка. — Она была какой-то подавленной в последнее время, будто её что-то гложит очень сильно.
— Что именно её гложило? — спросил Кондрат.
— Я не знаю. Я не имею права спрашивать об этом, а она мне, понятное дело, не расскажет.
— А если предположить?
Вилина задумалась на несколько секунд, после чего покачала головой, беззаботно ответив.
— Я не знаю.
— Получается и господин, и госпожа были чем-то встревожены, — подвёл итог Кондрат, и девушка кивнула. — А Шейна, вы хоть раз замечали, что она не спит, когда все легли? Когда может сидели на звонковой стене?
— Ну… иногда она выходила из своей комнаты, я её видела, но она говорила, что в туалет.
— А туалет где? — спросил Кондрат.
— Для слуг на первом. И она шла на первый, поэтому я не предала этому значения, — ответила Вилина.