— Ты был зла на него? — спросил он у ведьмы.
— Ну я была недовольна, да.
— Сильно?
— Ты на что намекаешь? — прищурилась Чуна. — Хочешь сказать, что это я убила его?
— В данный момент я лишь спрашиваю, — ответил Кондрат. — Ты ведь начала злиться на него, верно?
— Я не стала бы убивать его, — категорично произнесла она. — Как бы я не злилась на него, мы не стали бы убивать человека.
— Но не когда речь идёт о всём мире.
— Всё! Хватит! — подняла она голос. — Я сюда пришла не для того, чтобы выслушивать твои обвинения! Это я попросила тебя помочь! Думаешь, я такая дура, что подставила бы дочь? Что поставила бы под угрозу её, даже будь для этого самая мельчайшая вероятность⁈
— Я думаю, что ты могла способствовать убийству графа, даже сама того не понимая, — ответил Кондрат.
Потому что всё выглядело достаточно неприятно, и был виден отчётливый мотив убить графа. Устранить человека, который мог действительно на что-то повлиять. Сторонники войны против её противников. Война — это не только про расходы. Это ещё и про колоссальные доходы тех, кто её обеспечивает, от оружейных магнатов до тех, кто банально создаёт пуговицы. Государство щедро платит, когда хочет выиграть войну.
Могла Чуна его убить? Волне. Но да, она бы подставила дочь. Как могли его убить и противники войны. А это значит, что надо искать людей, которые когда-то работали или как-то были связаны с фракцией сторонников войны.
Война.
Все вопросы крутились вокруг неё. Что в его деле с Дайлин, что здесь — всё сводилось к тому, что они действительно стояли на пороге грандиозных изменений. И вновь всплывал разговор с тем незнакомцем в неприметном экипаже. Император или империя — понятно, что он был сторонником мира, и пусть Кондрат не знал его личности, было отлично видно, насколько был силён раскол в политической верхушке. Одни пытались войны избежать, другие к ней стремились, и дело переходило в иное русло, когда все способы хороши. Когда богатые затевают войны, бедняки будут теми, кто за всё расплатится…
Расплатится…
Невольно Кондрату пришла совершенно другая мысль, связанная уже с делом убитых чиновников.
— Кондрат. Кондрат, не спи, — похлопала Дайлин его по спине, сев напротив. — Ты что, не спал?
— Нет, я думал, — ответил он.
— Ты знаешь, что, когда ты засыпаешь и думаешь, выражение твоего лица одно и то же?
— Теперь знаю.
Сыщики только приходили на работу, занимая свои места. Кто-то не придёт, только начав расследовать дела, кто-то, наоборот, уже всё закончил и строчил бесконечные отчёты, которым не было видно ни конца, ни края. Работа начинала медленно закипать в стенах специальной службы, и система начинала свой новый день по защите империи от неё самой.
— Выяснил что-нибудь? — спросила Дайлин, не взглянув на Кондрата и роясь в своей сумочке.
— Да, появились кое-какие мысли, — кивнул он.
— У меня тоже, — она положила на стол несколько скрученных газет. — Я тут пробежалась по газетам… Ты ведь тоже их просматривал, я надеюсь? Мне одной не приходится делать всю работу?
— Да, я просматривал, а что?
— А то, что я тут нашла упоминания в старых газетах о нескольких сражениях, которые тот мог подразумевать под чёртовой горой, — произнесла Дайлин. — Первое — это сражение на четырёхсотых высотах. Наши войска пытались пробиться через оборону противника несколько месяцев, накат за накатом, пока не взяли вершину. Второе — это взятие города Кулла, на юго-западе. Осаждать не стали, сразу пошли на штурм, и было много погибших. Третье — Гарпиевы горы. Враги держали оборонительные сооружения на вершине, наши штурмовали, и по итогу взять так и не смогли. Что скажешь?
— Что каждое из них отлично подходит под описание чёртовой горы, — ответил Кондрат.
— Вот именно! Надо только понять, какое из мест подразумевалось под чёртовой горой, — кивнула Дайлин, очень довольная собой. — А ты что скажешь?
— Я? — задумался Кондрат. — Ты слышала фразу «богачи ведут войны, за которые платят бедняки» или что-то в этом духе?
— Нет, но звучит интересно. И?
— Это можно это интерпретировать немного иначе. Офицерский состав, что нередко находится в тылу в относительной безопасности, ведёт войну лишь цифрами и планами, сами оставаясь в относительной безопасности. И иногда отдаёт абсурдные и самоубийственные приказы, ради собственных амбиций, желая всеми силами выполнить задачу, чтобы получить повышение или очередную награду.