Лишь проехав около получаса под неутомимым ветром он наконец смог сформулировать мысли по поводу их допроса.
Он не мог отрицать, что графиня выглядела убедительно. И её слова были логичны: если прошлая семейная жизнь была такой, то даже при всех недостатках эта была лучше, и рисковать такой стабильностью ради собственной ненависти было бы странно.
Но была и обратная — факты. Люди, боясь оказаться на плахе, всегда убедительны, и даже поплакать могут, для них это не проблема. Такие актёры совершенно не редкость в подобных делах. К тому же было два мотива: наследство и просьба родных.
Никто не говорил, что даже хорошо относясь к человеку, ты не убьёшь его по приказу кого-то сверху. А то, что она его не любила, говорила сама графиня. Как она выразилась? Хороший человек. Много хороших людей гуляет по земле, и не взирая на это их убивают. И если она верна своему роду или её держат за шею, она бы пошла на это. Да и последнее её предложение изрядно выбивалось из общей атмосферы. Конечно, люди в горе ищут, чем бы его заглушить, и тем не менее такое предложение тоже могло сказать о многом.
К тому же, могла и не она сама. Могла попросить служанку, учитывая их старое знакомство. Так же могли приказать служанку кто-то из вне. С Вайфи Жонк было всё совсем непонятно, девушка из неоткуда, о которой никто и не вспомнит. Но её мать была служанкой графини до этого, словно контролировала ту, а сейчас и дочь. Кто сказал, что заинтересованные не могут приставить своего человека, чтобы следить за ситуацией. Бывали уже случаи со спящими по несколько лет убийцами, которые потом шли в ход.
И тем не менее, если отбросить всё, получалось три варианта: Чуна, узнав, что тот спит с её дочерью или вставляет палки в колёса; графиня по приказу или из-за ревности и служанка, о которой вообще ничего нет даже в архивах. Да, Кондрат говорил с ней, но тогда она не была подозреваемой. Более того, он сомневался, что, если это убийца, её удастся расколоть простым допросом.
Как говорится, всё сложно. И ещё сложнее ехать в метель, когда тебя облепляет снег со всех сторон.
Добрался Кондрат до города только к вечеру. К тому моменту даже снег уже устал мести и быстро сходил на нет, оставляя после себя непроходимые сугробы, которые упорно и верно ровняли люди и сани. А в самом городе уже работали дворники, расчищая снег, сваливая его в переулки или увозя на санях прочь.
Он зашёл на работу лишь для того, чтобы отметиться. Дайлин там не было, ушла раньше, и в одиночестве Кондрат поехал домой. Он был и не против провести этот вечер в таком же одиночестве, однако там его поджидала Лита. Опять.
— В прошлый раз ты меня едва не подставила, — хмуро произнёс он.
— Ой, да ладно, твой друг меня всё равно не увидел, — отмахнулась та, словно ничего и не произошло.
— Но он заметил, что что-то не так.
— Ну подумал, что странно, — пожала плечами Лита. — Ну как съездил в поместье? Нашёл ещё что-нибудь интересное?
То, что Лита каким-то образом за ним следит, для Кондрата уже секретом не было, однако сообщать ли ему об этой новости самой ведьме? Хотя почему нет, может она сама добавит немного информации, потому что пока что, врут все, просто кто-то больше, а кто-то меньше. Даже включая его самого.
— Думаю, что ни тебя, ни Чуну это не обрадует, — произнёс он устало.
— Хочешь сказать, что у тебя нет зацепок? — нахмурилась Лита. — А как же его жена, слуги, да даже те же самые стражи?
— В другом плане не обрадуют, Лита, — посмотрел Кондрат в её сторону. — Ты ведь знаешь Шейну с самого детства, верно?
— Конечно, а что?
— Насколько хорошо ты её знаешь?
— Так, не заводи старую песню, она бы не стала этого делать, — сразу пошла в отказ она.
— Я не про то, что могла ли она убить или нет. Насколько ты хорошо знаешь её, как личность?
— ну хорошо, а что? мы же уже это обсуждали, она была доброй, отзывчивой, бойкой и своенравной непоседой, которая всегда стремилась куда-нибудь улизнуть.
— Своенравной… — повторил Кондрат, будто это слово понравилось ему на вкус. — Своенравная… То есть могла пойти наперекор матери и поступить по-своему, верно?
— Да. Что-то не так?
— Ты права, я действительно кое-что узнал от графини, поговорив с ней один на один…
— Не томи, говори уже! — в нетерпении произнесла Лита.
И вряд ли ей понравится услышанное.
— Она имела интимную связь с графом.
Лита моргнула, потом улыбнулась, видно посчитав это какой-то извращённой шуткой, потом улыбка пропала, вновь появилась и вновь пропала, будто она не могла решить, как на неё реагировать.