Она уже плакала под утешения Литы, и Кондрату пришлось повторить вопрос громче, чтобы она услышала. В ответ ведьма лишь покачала головой.
— Точно нет? Если ты что-то скрываешь, сейчас самое время ответить честно, потому что времени не осталось.
— Я не была там… — сквозь слёзы протянула она.
И ведь не проверишь её никак. Ни её, ни графиню, ни служанку, к которой его не подпустят, будут говорить, что её нет сейчас и так далее.
Лите пришлось проводить Чуну, которая была сама не своя. Дело замерло на месте, доказать что-либо не было никакой возможности. Кондрат лишь с сожалением взглянул на кофе, которое приготовил им. Придётся допивать самому.
Вайрин действительно управился за какие-то несколько дней. Он не пожалел потратить деньги на дирижабль, чтобы слетать сначала к себе, а потом и обратно, но уже не один, а с мужчиной, которого он охарактеризовал, как…
— Юнц, мельник! — Вайрин его представил, как какую-то долгожданную модель, ещё и указав на него руками, будто они могли случайно не понять, о ком он говорит.
Дайлин и Кондрат, сидя за одним из столиков в случайной кафешке пробежали по мужчине взглядом. Крупный, широкоплечий, но весь напуганный, словно мальчишка, он мял в руках шапку, поглядывая затравленным взглядом на сыщиков.
— Ну ты хоть поздоровайся, чё как деревянный? — хлопнул его по спине Вайрин.
— Да, простите, — он поклонился в пол. — Юнц Юнц, мельник.
— Юнц Юнц? — удивилась Дайлин. — Так, Юнц, это имя?
— Да, госпожа.
— А фамилия?
— Юнц.
— Но это же имя…
— Дай-ка, не тупи, у него Юнц и имя, и фамилия, — ответил за него Вайрин и подтолкнул его к стулу. — Юнц, присаживайся, чувствуй себя, как в гостях на допросе, — и сам селя рядом. — Короче, Юнц, хороший мужик, отличный мельник и прилежный семьянин. Он воевал на полях юной войны, когда ему было…
— Двадцать лет, — подсказал Юнц.
— Двадцать лет, да. Бравый боец, имеет медаль за особые отличия, побывал во многих горячих местах и вышел победителем без пальцев правой ступни и с пулей в бедре. И он кое-что слышал о том, что вас интересует.
Кондрат слегка наклонился вперёд.
— Мистер Юнц, кем вы служили?
— Пехота, господин.
— Можно просто мистер Брилль. Пехота, хорошо… А в звании кого?
— Рядовой, мистер Брилль.
— Когда вас призвали на службу?
— Спроси у него про… — начала уже Дайлин, но Кондрат поднял ладонь, останавливая её. Всё нужно делать по порядку.
— Так когда? — повторил он вопрос.
— В самом начале войны, мистер Брилль. Первый призыв, за неделю до начала наступления на южном фронте. Неделя обучения, и мы были первыми, кто ступил на территорию соседей.
— Соседей, — повторил Кондрат. — Не врагов, соседей.
— Я… простите, я… — сразу испугался тот.
— Нет, я ничего не имею против вашего мнения. Просто интересно, почему вы считаете их соседями, когда остальные называют их не иначе, как врагами?
— Ну… мы же воевали против таких же парней, что и мы сами, мистер Брилль. Нас просто послали убивать друг друга. Конечно, тогда я был иного мнения, но сейчас, по прошествии стольких лет… Мы сидели в окопах в мерах четырёхсот друг от друга. Мы… просто воевали ведь, отстаивали интересы своих империй. Брали в плен, попадали в плен…
— Вы были хоть раз в плену?
— Боги уберегли нас от этого, — выдохнул тот, сделав непонятный жест рукой, который в этом мире можно было назвать, как перекрестился.
— Хорошо. Наверное, господин Легрериан спрашивал у вас про чёртову гору. Можете рассказать мне, что это за место? Как его называли в действительности?
— Высота семь и семь, — негромко ответил тот.
— Почему семь и семь?
— Были укрепрайоны, первый, второй, третий, четвёртый, а тот… он не был укреп районом, это был лесистый холм, который располагался между седьмым и восьмым укрепрайоном. Там располагался полевой укрепрайон, чтобы сдерживать наши силы. Ну, чтобы они не прошли между ними и не зашли в тыл врага.
— И что там произошло? — спросил Кондрат.
— Я не был там, только слышал от других солдат, — извиняющееся ответил мужчина.
— И тем не менее, что вы слышали?
— Ну… наши хотели зайти в тыл, но для этого надо было пройти через ту сопку. Говорят, там положили не одну роту, чтобы пробиться.
— И не прошли, — предположил Кондрат.
— Прошли. Пробились, смогли окружить и уничтожить укрепрайоны, что позволило прорваться вглубь тыла врага, но… Я служил с одни парнем, он погиб в последние дни войны, но рассказывал, что там буквально шли по телам. Весь лес был выкошен, повсюду были трупы мальчишек, который гнили. Вонь стояла несусветная. А их всё отправляли и отправляли, закидывая мясом, пока не взяли высоту.