— Сколько рот там полегло? — спросила Дайлин.
— Я не знаю. Он не рассказывал. Просто говорил, что там была бойня. Он был из тех, кого призвали уже во время войны, и сразу направили, как и остальных, туда.
— Рота, ведь это мало, — нахмурился Кондрат. — Сколько там человек, ну максимум сто?
— Что? Нет, от четырёхсот до тысячи, где-то так, иногда больше.
Это уже был целый полк. И Кондрат уже хотел возразить, но вовремя отдёрнул себя. О чём он? Понятие роты в их мирах различалась. Да и если так брать, Кондрат перевёл это слово, как рота, а по факту оно могло означать совершено другое подразделение с другим количеством человек.
— И сколько рот там положили? — уточнил он.
— Я не знаю, но очень много. Он рассказывал, что там вся гора была усеяна трупами, что весь воздух был пропитан смертью. Куда не бросишь взгляд, везде тела.
— Кто командовал той ротой?
— Я не знаю, — мужчина переменился в лице. — Но я надеюсь, он горит в аду.
— Почему? — спросила Дайлин достаточно очевидный вопрос.
— Почему? Потому что он посылал раз за разом туда солдат. Одни не прошли, так ничего страшного, пришлют ещё и он пошлёт их вновь. Трупами нас прокладывали безопасную дорогу! Просто посылали молодых парней на смерть одного за другим лишь бы выслужиться, лишь бы достигнуть цели, даже не сообщая наверх, что там мёртвая зона! Вы не понимаете, потому что там никогда не были, а я был там! Я видел таких командиров, который сидели за нашими спинами и посылали вперёд на смерть, потому что сверху у них был приказ, и они боялись сказать «нет»!
Он распалился так, что даже люди в кафе начали оборачиваться. Сидел красный, тяжело дыша, будто сам только что пережил те жуткие моменты, о которых никто в здравом уме не хочет вспоминать. Но, видимо, осознав, как и с кем разговаривает, сник, тихо пробормотав.
— Я прошу прощения, я… тяжело вспоминать об этом…
— Он рассказывал, что случилось с той ротой? — спросил Кондрат.
— Лишь упомянул, что его больше нет.
Картина сложилась.
Алчный командир, который посылал людей на верную смерть, невзирая на потери и обосновывая всё тем, что пришлют ещё, а приказ должен быть выполнен. Его подчинённые, которые заставляли идти тех вперёд, возможно даже силой. И потери, страшные потери, которые по итогу попытались забыть.
Но такое вряд ли прошло незамеченным, кто-то да пожаловался, и на рассмотрение отправили молодого судью, которому предложили всё прикрыть, если он хочет подняться выше. И он закрыл дело, оставив бездарных командиров и их подчинённых без наказания. А теперь эти же люди агитирую молодых вновь идти на войну и сражаться за свою империю. У любого, кто прошёл тот ад, это вызвало бы подобное ярость. Те, кто прятался за спинами, вновь посылают заместо себя других на смерть.
Высота семь и семь…
— Получается, почти вся рота была уничтожена и туда по факту послали новую?
— Нет, люди гибли, присылали новых и так раз за разом. Иногда так могли обновить весь взвод, роту или даже батальон. Таких командиров мы называли мясниками, — с плохо скрываемой злостью произнёс он.
— И вы никогда больше не слышали о той роте? О командирах или его солдатах.
— Нет, никогда.
Кондрат и Дайлин переглянулись. Вайрин, видя, что допрос подошёл к концу, махнул рукой.
— Иди, Юнц, погуляй пока. Встретимся на станции, я отправлю тебя домой. И на, купи чё-нить жене с детишками, — дал он несколько монет тому.
— Благодарю, господин, — встал тот и поклонился. — И я ещё раз прошу прощения…
— Ничего-ничего, иди.
Когда тот ушёл, Вайрин взглянул на закадычную парочку.
— Ну что, я молодец, да?
— Ты мог бы и написать это в письме, — раздражённо заметила Дайлин.
— Но тогда бы это было не так интересно. Как говорил наш маэстро Кондрат, иногда лучше лично расспросить человека, чем услышать через третьи руки. Или я не прав?
— Прав, — подтвердил Кондрат задумчиво.
— Получается, кто-то из той роты мстит, — произнесла Дайлин.
— Или кто-то из родственников. Увидел того и начал убивать, идя по списку, — кивнул он.
— Список небольшой. раз он остановился.
— Или мы не всех знаем, — пожал он плечами. — Хотелось бы узнать об этой высоте семь и семь. Кто туда входил, кто служил и так далее, но вряд ли нам дадут доступ.
— Что тогда делать?
— Думать.
— О, Кондрат это любит, — усмехнулся Вайрин. — Так, я у вас тут тогда немного погощу, лады? Кондрат, к тебе пойду ночевать.