Подействовал, подоспевшие на помощь в неуверенности замерли, и он вернулся к допрашиваемому.
— Откуда ты знал, что я приду? — повторил он.
— Да не знал я!
Кондрат ещё раз мокнул его лицом в дерьмо.
— Почему решил тогда скрыть лошадь⁈
— Побоялся, что заберут!
— Да неужели⁈ — скривился Кондрат.
— Да!
— Тебе бы или вернули деньги за неё, или оставили бы лошадь тебе! Не говори, что не знал! — рявкнул он. — Ты знал, что я приду. Ты знал, что я буду искать лошадь. Ты знаешь, кто такой Влантер Минсет. И если я ещё раз услышу «не знаю», ты пойдёшь, как соучастник! Это действительно того стоит? Оказаться в комнате для допросов, а потом и на плахе заместо него⁈ Так я это сделаю с радостью, чтобы закрыть дело!
Было плохо то, что не было никаких прямых улик. Да и будь они, чтобы сделал Кондрат? Всё же он не Цертеньхоф, пытать его не бросился бы здесь же. А другими способами получить правду было невозможно. Единственный способ — запугать. Дать понять, что свято место пусто не бывает, и, если не убийца, но он будет на плахе встречать свои последние минуты. Обычно такое работает без осечек, но, кажется, не в этот раз…
Кондрат пытался понять, что делать дальше. Мужчина не колется, и колоться не собирается. Запугивания не работают, а пытать он при любом раскладе не будет. Что делать? Наказание, которое последует потом как раз-таки будет потом, а ему нужно заставить его говорить сейчас.
Но почему он молчит? Почему не расскажет всё, как было, что да, знал, да, его предупредили? Почему продолжает упрямиться? Потому что боится сознаться и тем самым выдать что-то важное? Что-то насчёт Влантера Минсета? Что можно знать такого важного насчёт Влантера Минсета такое, что приходится молчать? Разве что, где тот прячется. А стал бы Влантера Минсета рассказывать, где спрячется? Нет, если только он не прячется в доме у этого мужчины.
— Ты где живёшь? — рявкнул Кондрат.
— Что?
— Где ты живёшь⁈ Отвечай живо!
— Я… Стенская улица тридцать четыре!
Кондрат нахмурился. Слишком просто тот всё выдал…
Ладно, это проверить несложно. Схватив мужчину за шиворот, Кондрат подтащил его к какой-то балке, после чего быстро и ловко привязал его. Теперь он никуда не денется и никого не предупредить. А что касается его адреса…
— Где он живёт? — подошёл Кондрат к одному из мужчин, который наблюдал эту сцену. — Это был его адрес?
Но тот лишь испуганно переводил взгляд с товарища на Кондрата и обратно. Они как будто сговорились все не выдавать убийцу до последнего.
— Он уже пойдёт под суд. Хочешь за ним? Пойти под суд за какого-то убийцу? — предупредил Кондрат. Этого оказалось достаточно, чтобы человек напротив негромко ответил:
— Он Камышовской три живёт…
— Квартира? Этаж?
— Я не знаю, — промямлил тот.
Но и этого было достаточно.
Оглядевшись, Кондрат громко и чётко произнёс:
— Кто отпустит этого человека, будет преследоваться по закону империи Ангария! И я не буду разбираться, кто это сделал! Пойдут под суд все!
И покинул конюшню. Что ж, удача ему улыбнулась. Он даже угадал с продажей лошади. Почему Влантер Минсет решил немного затаиться, а не сразу бросился пересекать границу, оставалось загадкой, однако это не его ума дело. Сейчас главное было схватить его, а все остальные вопросы потом.
У Кондрата была мысль захватить с собой Дайлин, которая сейчас должна была отправиться в отдел стражей правопорядка, однако это означало потратить время, которое и так сыграло немалую роль и ен факт, что не сыграет ещё раз. Поэтому Кондрат решил действовать один и быстро.
Ориентироваться на узких грязных улочках чужого города было, мягко сказать, проблематично. Приходилось то и дело спрашивать направление у прохожих, которые кто-то нехотя, кто-то с излишним энтузиазмом принимались указывать. И улица, на которую по итогу он вышел, мало отличалась от других. Всё те же дома, выстроенные в одну сплошную стену, всё та же сырость и затхлость.
Теперь требовалось выяснить, где жил тот мужчина. Его имя он как-то не спросил, однако это и не требовалось. Кондрат постучался в первую попавшуюся дверь подъезда. Если никто не откроет — он возьмёт на заметку дверь и перейдёт к следующей. Если откроют…
И ему открыли. Какая-то многодетная мать, ща спиной которой бегали дети, превращая квартиру в поле брани.
— Я вас слушаю? — раздражённо окинула она его взглядом.
— Я ещё квартиру человека, конюха. Он работает в конюшне на…
— Этажом выше, дверь слева. До свидания, — и хлопнула дверью прямо перед его носом.