— Ещё раз, — встал Кондрат, даже не отряхиваясь.
И Дайлин повторила. Она повторяла этот приём раз за разом, и каждая следующая попытка была всё увереннее и быстрее. Кондрат неизменно летел на землю. Конечно, за один раз его не отточить, люди тренируются неделями, чтобы проводить его быстро и чётко, но главный принцип она поняла и отработал, поэтому более-менее провести его могла.
Но настоящий урок был впереди.
— А теперь без поддавков, — встал в очередной раз Кондрат.
— Погоди, а до этого ты поддавался?
— Немного. Но сейчас я не буду поддаваться. Я не буду сопротивляться, но и уронить просто так себя не дам.
— Но в драке…
— В драке человек почувствует, что ты пытаешься его уронить, и будет сопротивляться, если не сделать это быстро, — парировал Кондрат и вновь раскинул руки в стороны. — Давай.
— Ну ладно… — хмыкнула она. Сделала шаг вперёд…
И Кондрат упал на неё с раскинутыми руками, придавив к земле и выбив весь звук. Она только и пискнула под его весом.
— Памагити…
Кондрат деловито встал, отряхнулся и кивнул.
— Ещё раз.
— Ты же сказал, что не будешь нападать!
— Я не нападал, я упал на тебя.
— Одно и то же!
— Ещё раз, — настойчивее произнёс Кондрат.
И Дайлин остервенело бросилась валить Кондрата на землю, но тот будто прирос к земле. Пытаясь сделать ему подсечку, она сама умудрялась упасть или наоборот отбивала себе ногу, не в силах хоть как-то его сдвинуть с места. Иногда он покачивался, но в такие моменты Кондрат просто отталкивал её рукой назад, не давая закончить.
— Так не честно!
— Драка не бывает честной.
— Если бы я могла использовать не только подсечку…
— Я бы тебя вырубил одним ударом, — ответил Кондрат. — Ты так и не поняла? Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Если твой противник будет мужчиной, как бы ты хорошо не дралась, в чистой рукопашной один на один со слишком высокой вероятностью ты попросту ничего не можешь сделать.
— В смысле⁈ Я могу!
— Ты ничего не сделаешь, если ввяжешься в драку с мужчиной, Дайлин. Мужчина будет почти всегда сильнее тебя. Он будет крупнее, он будет больше весить, его удар будет всегда тяжелее. Не сможет он тебя победить кулаками, то задавит тебя своей массой. Женщины всегда будут слабее мужчин.
— Это… это притеснение женщин!
— Это факт. И чем раньше ты его освоишь, тем будет лучше. Хочешь доказательств? Ударь меня.
— Что?
— Ударь меня. По лицу. Кулаком, — встал он ровно. — Не стесняйся.
— Я не буду тебя бить!
— Ударь, я сказал, — произнёс он строже.
— Нет!
— Я сказал, бей!
Его голос изменился. Стал каким-то жутким, давящим, словно ударили дубинкой по голове. Дайлин стало некомфортно. Кондрат, старый добрый Кондрат, он смотрел на неё чужими глазами, вновь напоминая о том, почему его боятся другие. Кондрат не был ни хорошим, ни добрым, он был исполнительным и жестоким. И сейчас…
— Бей, — негромко произнёс он.
Дайлин вздрогнула. А потом в ней внезапно вспыхнула обида и злость. Если он так хочет получить по морде, то он получит. И на шагнула вперёд. Размахнулась и со всей дури ударила его по лицу, целясь в челюсть.
Кондрат пошатнулся. Заметно пошатнулся и даже отступил на один шаг назад. Его голова дёрнулась в сторону, замерла на секунду и медленно повернулась обратно к Дайлин.
— Ты ударила во всю силу? — спросил он, потирая челюсть.
Дайлин молча кивнула.
А дальше всё произошло так быстро, что она не успела даже пискнуть. А потом уже не смогла.
Кондрат двигался быстро, слишком быстро для Дайлин. Движение рукой, и кулак Кондрата врезался ей в живот с такой силой, что воздух мгновенно покинул её лёгкие. Боль ослепила, скрутила, заставив её согнуться и повалиться на песок, чувствуя себя так, будто она умирает. Первые несколько секунд Дайлин не могла даже двигаться, дышать и вообще даже просто думать. Она задыхалась. Задыхалась, дёргалась, судорожно пытаясь сделать хотя бы маленький вдох в горящее от боли тело.
Изо рта вырвался слабый хрип. Но легче не стало, казалось, стало только хуже. Она даже не замечала того, что валяется на песке и плачет, дрожа в позе эмбриона.
А Кондрат стоял над ней и молчал. Наблюдал, как она задыхается с совершенно безразличным видом, будто смотрел на какое-то насекомое. Он не шелохнулся ни когда Дайлин, наконец попыталась встать на четвереньки, ни когда она пыталась, пошатываясь, встать. Он просто наблюдал, позволяя ей оказаться на ногах и немного вытянуться, придерживаясь за живот. И когда она, казалось, уже кое-как вытянулась, наотмашь ударил её прямо по лицу.