Прямо у главных ворот располагалась площадь, достаточно широкая, чтобы местные могли устроить там огромный рынок. Даже издали было понятно, что там людей хватает. И наверняка где-то там затерялись и те самые «цыгане».
Вскоре начали попадаться отдельные дома, затерявшиеся среди деревьев. С каждым метром их становилось всё больше, а потом лес резко обрывался, уступая место уже полноценным улицам. Как и в случае с Мёнхван, здесь всё было из камня и редкие постройки попадались ему на глаза деревянными.
С приближением к рынку городской гул становился громче. Очень скоро и он сам раскрылся перед Кондратом во всей красе, пёстром, многообразном и шумном. Людей было много, и не все имперцы. А если точнее, имперцев здесь было не больше половины. Остальные или местные, похожие на метисов, или негры.
Именно они и были жителями южной империи. Об это любезно сообщил ему проводник. Их одежда отличалась о той, к которой он привык, больше смахивая на одежду бедуинов, красно оранжевых цветов. Здесь хватало как крикливых торговцев с юга, так и обычных покупателей, которые сновали повсюду. После тихого городка это место резало по глазам и ушам, заставляя морщиться.
Теперь надо было найти кочевников. Кондрат не сомневался, что они где-то здесь и должны будут задержаться в этом месте на подольше. Обилие обеспеченных покупателей, возможность как продать, так и закупиться, торговля с другой страной — одним словом, рай для тех, кто занимается торговлей. Только вот найти их среди такого обилия людей было непросто.
Они гуляли среди толп народа, держа при себе лошадей. То и дело к Кондрату то подбегали какие-то попрошайки, выклянчивая мелочь, то заглядывали в лицо смазливые девчонки, приглашая к их лавке, то кричал прямо в ухо какой-нибудь мужик, убеждая, что его мясо самое свежее. Именно поэтому Кондрату не нравились рынки. Ему не нравился этот шум, эта навязчивость и любовь поторговаться. Он просто хотел прийти и купить, а не… вот это вот всё.
— А как вы зовёте кочевой народ? — спросил Кондрат, гуляя по рынку.
— Их? Кочевниками, — ответил тот просто.
— И всё, никак больше?
— Ну… а как их ещё назвать?
Логично, конечно, даже и не поспоришь.
Они прошли половину рынка, когда Кондрату наконец попалось на глаза то, что он искал. Лавки, но совершенно отличные от остальных. Они ничего не продавали, а предлагали людям сыграть в самые разные игры, от стрельбы из рогатки по мишеням до каких-то карточных игр, всё, как и в прошлый раз. Здесь же была клетка с каким-то диким медвежонком, повозки, где продавали какую-то еду и небольшая площадка, на которой задорно танцевали представительницы прекрасного пола в своих пышных платьях.
Небольшой праздник посреди площади, и люди действительно подходили, заинтересованные весёлым шумом и музыкой. Даже парень потянулся туда.
— Не стоит, — предупредил Кондрат.
— Почему?
— Всё проиграешь.
Ещё в прошлый раз Кондрат заметил, что люди как-то не часто и выигрывают. Ничего удивительного, никто не проводит подобные мероприятия себе в убыток, а люди, уставшие от рутины и скуки, хотели развлечения, азарта, веселья и были готовы быть обманутыми. Не ему их осуждать, но и участвовать он бы в этом не стал.
Обойдя это место по кругу, Кондрат зашёл со стороны повозок. Они стояли параллельно друг другу, будто огораживая место проведения маленького праздника с тыла. Здесь было тише, обычных людей не было, только сами кочевники, которые или сновали туда-сюда, или стояли, обсуждая свои дела. Никто из них не обратил на Кондрата никакого внимания, пока он не протиснулся между повозками, попав.
— Чужак! Эй, чужак, сюда нельзя! — махнул рукой один из них. — Иди отсюда! Вход с другой стороны.
Но Кондрат упрямо шёл вперёд, привлекая внимание остальных. Двое мужчин, которых можно было назвать вышибалами, бородатые, загорелые, рослые, преградили ему путь.
— Чужак, ты ошибся проходом, здесь тебе не место, — произнёс уже другой. — Уходи.
— Не ошибся, — Кондрат достал документ. — Специальная служба расследований, я хочу поговорить с вашей старостой или кто у вас главный.
— У нас нет старших, — тут же ответил первый.
— Хорошо, тот кто отвечает у вас за всё.
— Нет таких.
— Что, у вас нет тех, к кому все прислушиваются, и кто говорит, что делать?
— Нет, нету, — ответил другой и улыбнулся.