— Почему?
— Не со мной хотят встретится. Я посторожу наших коней, — она взяла за поводья лошадь Кондрата. — Надо пройти через туннель. Тебя будут ждать.
Он с сомнением посмотрел на невозмутимое лицо девушки, которая не менялась в лице ни на гран, после его посмотрел в туннель. Выглядело, как какая-то засада, но, с другой стороны, зачем её делать, если он помог им? Убили бы ещё раньше, если бы хотели избавиться, слишком много хлопот. Куда вероятнее, что они хотят максимально прикрыть свою ведунью.
Кондрат направился в здание. Туннель был выстелен камнем, поэтому здесь пробивалась только невысокая трава. Пройдя через него, он попал в место, которое на первый взгляд напоминало амфитеатр: полукруглое строение со ступенями с одной стороны и сценой с другой, полностью выложенное камнем, через который природа до сих пор не смогла пробиться. Вокруг сцены стен не было, поэтому там её огораживал стеной сам лес.
Его уже ждали.
На сцене, на одном из булыжников, выложенных слишком ровно в круг, чтобы это было случайностью, сидела старуха. Она немного отличалась от обычных «цыган». Помимо возраста седых волос и лица, изрезанного морщинами, она была обильно увешана украшениями. Здесь были и какие-то клыки на верёвочке, и золотые цепочки, и камушки и всё, что только можно было купит в отделе дешёвой и безвкусной бижутерии. И судя по всему, она спала, опустив голову на грудь.
— Прошу прощения? — Кондрат встал напротив женщины.
Она вздрогнула и медленно подняла голову, посмотрев на Кондрата мутными, как будто покрытыми плёнкой, глазами. «Словно живший труп», — мелькнула у него в голове мысль.
— Значит это ты… — её голос был как скрежет ржавых петель, но она смотрела на него и будто не видела. — А мне всё было интересно, кто так хочет видеть меня…
— Специальная служба рас…
— Я знаю, кто ты. Присядь, — взмахнула она повелительно рукой на один из булыжников. Кондрату это совсем не понравилось. Старше — не старше, но здесь он задаёт вопросы или говорит, что делать.
— Это без надобности, наш разговор не займёт много времени, — он не стал отдавать ей инициативу. И она слегка скривилась. Не часто, видимо, получала отказ, почему это стало неприятной неожиданностью, но потом улыбнулась, показав пеньки вместо зубов.
— А ты невежливый, молодой человек…
Давненько Кондрата не называли молодым человеком. Хотя по сравнению с ей, скорее всего, так оно и есть.
— Я здесь по поводу одного инцидента, произошедшего в городе Мёнхван, — не стал он ходить вокруг да около. — Может быть вы что-то слышали об этом?
— Откуда мне это слышать? — какая-то зловещая улыбка не сходила с её губ.
— Например даже потому, что у вас удивительно развита сеть передачи сообщений даже на расстоянии. Вы ведь как-то узнали, что я сюда приду.
— Что ты хочешь узнать, не ходи вокруг да около.
— Я хочу узнать, о чём вы говорили в ресторане Илюмибенте города Мёнхван с людьми по фамилиям Жангерфер, Урунхайс, Ефенсоуз, Ягершмейт и Хастон.
— Мне эти фамилии ни о чём не говорят, — улыбнулась старуха.
— Может вам скажет что-то тот факт, что это были аристократы, мэр, судья, глава стражей правопорядка и купец? Вы встречались с ними около месяца назад в ресторане и что-то обсуждали, и мне интересно, что именно могло понадобиться таким людям от старой кочевницы?
— Наверное, совета, — оскалилась она. — И они ему последовали, не так ли?
— Какого совета?
— А какого совета хотят взрослые и сильные мальчики в их положении?
— Как заработать ещё больше денег? — предположил он, но в ответ старуха рассмеялась. Каркающе, отрывисто, словно поперхнулась чем-то. Кто ещё здесь вокруг да около ходит.
— Да, это то, что интересует всех, как заработать ещё больше денег, но всегда есть вопросы и понасущнее. Все деньги мира отходят на второй план, едва горе касается твоей семьи…
И Кондрат внезапно понял, о чём идёт речь.
— Они хотели узнать, как справиться с проклятием шахты?
— И по твоим глазам я вижу, что они решили последовать моему совету.
— Что это был за совет? — подался вперёд Кондрат. — Что вы им предложили?
Её губы растянулись в жуткой подлой улыбке. Кондрат не раз видел это выражение на лицах людей, которые совершили пакость, и теперь очень довольствуются произошедшим.
Разговор продлился от силы минут пять, почти две недели что были потрачены на это коротенькое время, они очень многое расставили по своим местам. Всё происходящее вдруг приобрело смысл, и картина сложилась в жутковатой и циничной форме, такой характерной для тех, у кого слишком много власти и мало мозгов.