— Хочешь сказать, что Жангерферы были ярыми последователями этой чуши о духах? — уточнил Цертеньхоф.
— Я подозреваю, что это возникло не просто так и не из неоткуда. Ты говорил о том, что Бампс раскопал тело жены главы, того деда, верно? У неё были страшные поражения костей, и уверен, внешне это тоже очень сильно выделялось. Скорее всего, её муж очень сильно это переживал, и на фоне массовых смертей рабочих в шахте из-за похожей болезни невольно поверишь и в проклятие. А там и в духов.
— Значит, они были верующими?
— Не только они, вся верхушка. Мэр, судья, глава отдела стражей правопорядка, главный купец. Мода это или масштабная глупость, я не знаю, но они верили, что духи существуют, и что та пещера тоже может быть проклята.
— И что они предприняли? — спросила Дайлин.
— А что предпринимают в подобных верах, Дайлин, когда думают, что духи наслали на них проклятие? Когда твои родные болеют, и ты готов на всё, чтобы их спасти?
Потребовалась пара секунд, чтобы все они вдруг осознали, о чём конкретно идёт речь, и понять масштабы того ужаса, который теперь перед ними расстилался.
Духи природы, боги — все они почему-то везде воспринимались как жестокие существа, которые не ведают ни жалости, ни сострадания к людям. Такие же беспощадные и не объяснимые, как стихии, они могли покарать всех, кто проявил к ним неуважение. И лишь подношения могли умилостивить и смягчить их жестокий характер, показав, что их чтят. А в особых случаях речь шла отнюдь не о безобидных дарах с полей и охоты. Иногда требовалась жертва покрупнее, то, что представляло особую ценность для самого жертвователя…
— Да ладно… — выдохнула она.
— Именно, — кивнул Кондрат. — Здесь промышляли человеческим жертвоприношением.
Глава 24
Была у человечества интересная черта искать причины того или иного явления. И всё, что они не могли объяснить логически, списывалось сразу на сверхъестественное. Отсюда все эти духи, боги, божества, призраки и прочее.
Верила ли семья Жангерфер в духов изначально или переняли эту веру, столкнувшись с проклятой шахтой, вряд ли кто-то уже расскажет, но одно оставалось неоспоримым фактом — к этому вопросу они подходили со всей ответственностью. И сейчас, уже зная о многих фактах, Кондрат мог сложить в голове окончательную картину, которая закрывала все спорные моменты.
Всё началось с проклятой пещеры.
До войны её уже начать разрабатывать, а потом забросить, поэтому к тому моменту, когда Жангерферы обосновались здесь, он уже была практически готова к тому, чтобы начать её разрабатывать. Да слегка подтапливаемая, но с большими залежами железной руды она была чуть ли не золотой жилой, не иначе. Ничего не надо делать, просто приходи и добывай сколько влезет. И, естественно, когда на кону такие деньги, никто не вспомнит о том, что она проклята.
Сейчас оставалось лишь догадываться, как всё конкретно складывалось, однако Кондрат предполагал, что события развивались следующим образом.
Шахта была открыта, и люди начали массово добывать оттуда железную руду. Деньги потекли рекой в семью Жангерферов. И где-то в этом промежутке они находят тот самый красивый светящийся камень, что Партес, глава рода, дарит своей жене, тем самым подписывая ей смертный приговор.
Не надо много думать, чтобы понять, что происходит — она буквально сгорает от облучения. По останкам, которые эксгумировал Бампс, можно сказать, что последние годы жизни у неё были страшными, а сама она буквально разлагалась на глазах. И то же самое начало происходить с рабочими из шахты. Со временем один за другим они заболевали неизвестным и страшным недугом, который сводил всех в могилу в страшных муках.
Кондрат предполагал, что именно после смерти жены, — ну или матери, если говорить о Рокардо, — семья Жангерферов уверовала в духов, а если быть точнее, поехала крышей. Возможно, этому поспособствовал тот факт, что их жена и мать умирала прямо у них на глазах, позволяя воочию увидеть все последствия долгого облучения. Страх перед неизвестным и боль от потери близкого человека — отличный микс для того, чтобы поверить в духов, а там и начать приносить жертвы.
Начали ли они сразу приносить в жертву людей или нет, и принимал ли в этом участие кто-то ещё по мимо них, сказать сложно, но так или иначе они к этому пришли, видимо решив попробовать откупиться от духов, умаслить их и снять проклятие с этого места. Кондрат до сих пор не мог взять в толк, почему они просто не закрыли шахту, а решили пойти столь экстравагантным путём, но причина, скорее всего, та же, что и у людей, которые идут в секты, вступают в различные культы и готовы чуть ли не собственных детей отдать — жадность, глупость и безумие в купе.